Житель Берлина решил поменять благополучную Германию на сибирскую глубинку, считая ее самым безопасным местом на земле 

Российские села и деревни стремительно пустеют: люди уезжают в поисках лучшей доли в райцентры, а то и в города. Классическая схема дала сбой в неприметном селе Баргузинского района с красивым названием Адамово: здесь поселился немец Гунтер Хайнц . Он уже построил дом и полон решимости перевезти жену, которая несколько лет назад уехала на ПМЖ из Казахстана в Германию. 

Здесь все по-другому

Мы познакомились два года тому назад. Тогда Гунтер лишь улыбался, повторяя: «Ja, ja...». В недостроенном доме он усиленно пытался поймать хотя бы единственный телевизионный канал, перемещая маленькую антенну и наивно полагая: если антенна приложена к телевизору — значит, все должно работать.

- Это тебе не Германия, — говорила жена Рая. — Здесь все по-другому, и все это я уже прошла…

Родители женщины — из ссыльных немцев, практически всю жизнь прожили в Казахстане, но когда появилась возможность, вернулись на историческую родину. Рая успешно сдала экзамены по языку, получила вид на жительство. Там же познакомилась с Гунтером и теперь, получается, вновь поставлена перед выбором.

В итоге Рая уехала в Германию, а Гунтер вернулся, твердо решив достроить дом.

Огород начинается с пугала

С каким-то особым усердием хозяин усадьбы поправлял на огороде пугало, с немецкой педантичностью придавая классической конструкции из двух жердин и старого тряпья строго вертикальное положение, как будто любое отклонение было обратно пропорционально отпугивающим свойствам. Первая мысль — «наши научили». Нет, оказывается, и в благополучной Германии достойной альтернативы пугалу до сих пор не придумали. — Фогельшойше, — послышалось мне, — фогельшойше…

- Пугало, все понятно.
- Пуга?
- Пугало.
- ПугалО? — Гунтер мгновенно зацепился за новое слово, пытаясь усвоить произношение и, естественно, значение. — Сорок летай, клубник клюк-клюк, ворона нет, а сорока клюк-клюк.

Определившись с главным вредителем клубничных плантаций, мы отправились в теплицу, где зрело невероятное количество крупных помидоров, а отдельно под укрывным материалом наливались огурцы.

Рассаду хозяин сажал сам, когда приехал из Германии в апреле. Грядки поливает исключительно из реки Баргузин — говорит, вода из скважины содержит много железа, и, когда однажды помидоры стали лиловыми, не на шутку испугался, поэтому научился еще использовать дождевую воду. Овощные грядки мирно соседствуют с цветочными клумбами: астры, бархатцы, гладиолусы - Гунтер явно знает толк в этом деле.

Но по-настоящему хозяин удивил, когда заявил, что вся огородина — просто так, ради процесса. Помидоры и огурцы он не ест, солить не собирается. Из большой линейки витаминов готовит нехитрое блюдо из кабачков. Пробовал кольраби, но не понравилось — капуста оказалась более твердой, чем дома.

- Гунтер, для кого тогда это все?

- Сосед, — коротко пояснил он, показав рукой на другой дом.

Длинная дорога к дому

В Адамово Гунтера привела цепь случайных событий. Впервые он задумался о новом месте жительства лет 20 назад, когда впервые побывал на Байкале и тогда же познакомился с семьей Беловых из Усть-Баргузина.

- Гунтеру было 48 лет, когда он в первый раз остановился у нас, — рассказывает Светлана, хозяйка гостевого дома. — Муж Анатолий с сыном Андреем возили группу в Чивыркуйский залив, гости купались, ловили рыбу. Среди множества туристов Гунтер запомнился внимательным отношением к деньгам: с вечера пытался расплатиться, посетовав, что в одной из гостиниц стоимость резко возросла, после того как он утром восторженно сообщил, что выспался и завтрак ему понравился. Следующая встреча произошла через три года, случай свел нас на пароме через Баргузин. Гунтер приехал на мотоцикле «Урал», арендованном в Иркутске. Нас он найти не мог, потому что потерял визитку.

На мотоцикле немец объехал окрестности — видимо, подыскивая место для жительства. Как ему удавалось, не зная языка, найти контакт с местными жителями — загадка.

Из множества прибрежных байкальских сел и деревень Гунтеру понравился Курбулик, рыбацкий поселок настолько запал туристу в душу, что он решил приобрести участок или готовый дом. Но местные резко остудили пыл гостя, предупредив, что в зоне национального парка действует масса ограничений и невозможно ничего построить. В итоге пришлось искать другой адрес.

Не знаю, верит ли Гунтер в судьбу, знаки, предначертания, его величество случай, но спустя много лет цепь случайных событий вновь привела его в гостевой дом Беловых. На этот раз он путешествовал уже с женой Раисой. На счастье или на беду, сломался теплоход на воздушной подушке, и туристам пришлось искать ночлег в Усть-Баргузине, где выбор гостиниц, мягко говоря, сильно ограничен.

- Вечером приходит сын Андрей и говорит: «Мама, ты не поверишь, кого я сейчас встретил», — вспоминает Светлана. — Я не успела подумать над вариантами, как сын привез группу людей, а среди них Гунтер.

Однажды бабьим летом…

Когда вариант с Курбуликом не получился, Хайнц попросил найти ему подходящий вариант с постоянным местом жительства и первоначально был категорически против, услышав про Адамово. Обыкновенная деревня, да еще вдали от Байкала. Он же мечтал о другом. Но невероятная красота реки Баргузин…

На дворе стояло бабье лето, когда Гунтера привезли осмотреть участок на берегу величественной таежной реки. Золотые березы отражались в воде, вокруг много спелой ягоды… И когда к ногам упала кедровая шишка, твердо решил здесь обосноваться, даже несмотря на высокую стоимость земли – за нее запросили 500 тыс. рублей без всякого торга. На участке стояли дряхлый сруб дома, стайки, которые в итоге распилили на дрова.

- В темноте за забором бодались коровы, бык утробно ревел, и Гунтер решил, что приходил медведь, — вспоминала при первой встрече супруга Раиса. — Все, после этого его уже нельзя было ни переубедить, что это коровы, ни отговорить от покупки участка.

Тогда еще Гунтер мог жить только полгода в России, потом на полгода должен был возвращаться домой. Купив участок, перед поездкой он успел нарисовать проект двухэтажного дома со всеми удобствами и уехал в Германию. А когда вернулся, просто онемел. В аналогичной ситуации восприимчивое к крепкому слову эхо должно было разнести над сибирской тайгой: «Мать… мать… мать...». Но, вопервых, Гунтер еще не настолько хорошо знал язык, а во-вторых, подругому воспитан. «А как же проект? Вы его хоть видели?» — деликатно обронил хозяин, глядя на участок, где вместо двухэтажного коттеджа стоял обычный бурятский дом, каких в округе сотни. Пришлось нанимать другую бригаду и практически строить заново. 

От старой усадьбы осталась лишь табличка «Советская, 1», ее Гунтер бережно прикрепил к новому забору.

В новом доме в наш прошлый приезд шел глобальный ремонт. Словарный запас хозяина тогда обогатился новым термином — «кладовка». Гунтер самостоятельно собирает мебель, искренне не понимая, почему на упаковке иногда не совпадают буквы. А когда в магазине сообщили, что на маркировку не стоит обращать внимания, а нужно смотреть по факту, окончательно растерялся…

Уроки русского

Гунтер теперь довольно сносно объясняется по-русски, а ведь год назад он не знал ни слова, кроме дежурных «спасибо», «до свидания». Сейчас уже сам подтрунивает над собой, пересказывая курьезные случаи.

- Сосед говорил, что от комаров и мошки помогает гвоздика с водой, потом этим смазываешь лицо, — жестами Гунтер показывает процесс приготовления снадобья и последующее нанесение его на открытые участки тела. — Когда соседка спросила, как борюсь с мошкой, я сказал, что надо гвоздик в воду и намачивать лицо.

Женщина долго думала, каким образом гвозди отпугивают кровососов...

Однажды поехал в магазин покупать ламинат. Подсчитал, что для одной комнаты необходимо 16 «квадратов», а стоя перед прилавком, произнес: «Шестьдесят». Продавец подсчитала сумму, и он несколько удивился, что дорого, но все-таки купил. Когда покрытие привезли домой, мгновенно понял свою ошибку: материала оказалось почти в четыре раза больше — пришлось застилать ламинатом несколько комнат, благо их много в двухэтажном доме. Со смехом вспоминает, как в столовой Слюдянки однажды попросил блюдо из собаки, имея в виду свинину. А когда все же всерьез решил заняться русским, то опять-таки по незнанию купил самоучитель… немецкого языка.

Учителя Адамовской школы пошли новоселу навстречу, и теперь Гунтер периодически приходит после основных занятий с букварем и тетрадями. Автобус привозит школяров из окрестных деревень, дети с любопытством рассматривают дедушку, который ненадолго занимает парту в кабинете русского языка.

По словам директора школы Лидии Геннадьевны, слово «гвоздь» оказалось одним из самых сложных для ее ученика. Зато неожиданно понравился глагол «копать», его Гунтер произносил с особым удовольствием. Хотя нам он сказал, что самым сложным словом оказался «лук». В немецком языке практически не встречается твердое «л» в сочетании с «у», есть только «лю»: отсюда — люна (луна), люк (лук).

Но проблемы с языком не только у Гунтера. Наши чиновники умудрились исказить его данные в документах на недвижимость: вместо «Гунтер» написали «Гюнтер». В итоге радость от владения домом была омрачена судебными разбирательствами.

Из бытовых неудобств новосел сетует на то, что один-два раза в неделю обязательно отключают свет. Кто-то сказал, что электрики ведут ремонт.

- Что там можно столько времени ремонтировать?! — только и воскликнул Гунтер.

«Скажи, что баня в пять, он в пять и придет»

Будь это художественный фильм, а не реальная история, режиссера обвинили бы в том, что он работает по клише — подобрав невысокому немцу большого русского друга, настоящего сибирского мужика. Однако в жизни случилось именно так. На период пребывания в Германии в адамовскую усадьбу требовался сторож, и новоселу порекомендовали Николая Зарубина.

Нанимался сторожить на несколько месяцев, а в итоге пять лет общаются. В какой-то момент мне показалось, что рассказ Николая носит рекламный характер и отчасти рассчитан на Гунтера. Однако новосел пока непреклонен: грибы как блюдо не принимает, рыбалка ему не нравится, охота тем более, но он любит купаться, просто бродить, наслаждаясь таежной красотой. Николай, наоборот, не видит смысла в бесцельных прогулках по лесу, поэтому не оставляет желания сманить Гунтера за дичью или на рыбалку.

Он уже сносно говорит по-русски и так же, по-русски, искренне радуется и огорчается   

Из русских традиций и забав Гунтер раскусил прелести бани, хотя к невыносимо жаркой парилке с вениками пока не привык. Зато Николай, судя по довольному лицу, фанат березового веника и крепкого пара.

- У нас тут настоящая традиция, — рассказывая, он будто переживает блаженные минуты, — попаримся, поговорим, по маленькой выпьем: сначала за легкий пар, за здоровье, Бог любит троицу — потом за четыре угла…

- Но вот какая штука, — Николай многозначительно поднял указательный палец, — Гунтеру скажешь, что баня будет готова в пять, он в пять и придет…

Я, правда, так и не понял, чего было больше в резюме на банную тему — укора или восхищения немецкой педантичностью.

«Германия сошла с ума»

Прошло два года. В конце этого лета мы вновь заехали к Гунтеру в Адамово. Может, уже сбежал? – мучил вопрос. А нет. В конце 2019 года он действительно отправился в Берлин к жене, а тут пандемия, и границы все закрыли. Попытался вернуться через Турцию – не получилось, хотя сердце рвалось к Байкалу. И все же, получив вид на жительство, он вернулся в Адамово.

Теперь он уже сносно говорит порусски и так же, по-русски, искренне радуется и огорчается. Спустя два года после первой нашей первой встречи нам удалось найти ответ на, казалось бы, простой вопрос: какая необходимость менять Германию на Сибирь, цивилизованный Берлин – на простенькое Адамово?

Гунтер считает, что нашел то место на земле, где он будет понастоящему счастлив, а главное, его семья будет чувствовать себя в безопасности. Он достал телефон и показал запись, на которой мигранты громят дома в Берлине, избивают и калечат немцев.

- Они не хотят работать, требуя денег и жилья. Когда им указывают на поведение, они тут же говорят: «Ты наци…». Кажется, Германия сошла с ума...», – в этот момент я вижу в его глазах слезы.

Теперь у него есть Интернет и он может следить за политической жизнью в Европе. Его все больше огорчает не только миграционная политика, но и гендерные однополые браки, и многое другое, противоестественное и неразумное. Он мечтает, чтобы побыстрей вернулась сюда к нему его жена Рая. Ведь какой рай без Раи, пусть даже в Адамово?