Ласточек называют «ранними пташками» - именно они первыми прилетают весной, приближая тепло. Вот и в дом Татьяны Петровны Грибановой «прописалась» на постоянное место жительства еще в мае ласточка. Почему именно к ней? Да к кому ж еще? Птицы – существа тонкие, они многое чувствуют. Понятно, что не знают, что она бывший главный лесничий и вся жизнь ее с лесом связана, а только особым чутьем осознают – здесь их не обидят, отсюда не прогонят…

Муж сюда меня привез

 «Им и вправду у нас хорошо, - почти шепотом произносит Татьяна Петровна, - призывая и нас говорить потише, чтобы не спугнуть постоялицу. Гнездышко она свила прямо в летней веранде на потолочной балке. Первенцев своих высидела и уже в свободную жизнь пустила, и не поверите, еще и второй раз высидела птенцов. Спугнули, однако, мы ее…»

Разговор с ласточки плавно перешел к рецепту изготовления варенья, каким угощала Татьяна Петровна, к деревьям, которых множество на усадьбе, да и о жизни… прошлой. В далеком 1984 году привез ее сюда муж - в Гремячинск он получил распределение работать ихтиологом. Они обосновались в доме, что почти в «двух шагах» от батюшки Байкала. Кем работать? Село-то небольшое, выбор не ахти какой. Пошла в Кикинский лесхоз секретарем. Через год получила направление и поехала поступать в Бийский техникум лесного хозяйства. Лес, видимо, зацепил за душу. Пока училась, строилась и карьера – сначала назначили мастером в Черемушкинское лесничество. Справилась. И тут же - помощником лесничего, а уж когда окончила техникум, то работала в должности инженера лесного хозяйства. Вместе с учебниками приобретался опыт работы, крепла любовь к профессии.

 В 2006 году был принят новый Лесной кодекс. Лесное хозяйство долго и трудно входило в рыночную экономику, не имея собственного дохода и находясь ранее на бюджетном финансировании. В условиях переходной экономики развитие лесного хозяйства стало подчиняться интересам частного бизнеса. Менялось лесоуправление и многое другое. Было трудно, многое не понималось. И в этих непростых условиях реформирования республиканское руководство агентства лесного хозяйства могло положиться только на профессионалов, чтобы не развалить отрасль.

«Как раз шла реорганизация. Образовались лесхозы и лесничества. Я в ту пору приехала сдавать годовой отчет в республиканское агентство лесного хозяйства. А когда отчиталась, Александр Викторович Мартынов позвал меня в кабинет и с ходу выдал: «Будешь лесничим Кикинского лесничества». Глазом моргнуть не успела, как появился приказ. Перечить не стала. Больно высокий авторитет у нашего руководителя. Доверил  – значит надо стараться оправдать. Женщин-лесничих тогда в Бурятии было немного, в основном все мужики. С тех пор до пенсии так и проработала лесничим».

Впрочем, скромничает она. Татьяна Петровна до сих пор помогает коллегам в работе по составлению годовых отчетов по учету лесов. «Мне это нравится. Работа действительно серьезная, интересная, но сложная. Здесь без опыта не пробраться «в гуще цифр». Тут и текущее состояние лесов, изменения (сколько сгорело, сколько вырубили, какие посадили). И все это по каждой породе леса и по классам возраста отдельно, а потом все вместе надо свести и чтоб ни одно деревце не пропало без учета, хоть молодое, хоть возрастное. Нельзя допустить ошибку в первичных документах, важно все перепроверить на десять рядов. Некоторые сидят с подобными отчетами месяцами, а Татьяна Петровна за неделю управляется, как будто вправду в лесу все сосенки пересчитала самостоятельно. Раньше-то по каждой категории все приходилось обрабатывать вручную, как говорится, «на бумажных носителях» все сводить. Теперь, конечно, стало проще и легче. Но для кого как: кто бумагам верит, а она все норовит собственными глазами удостовериться.

Сносила не одну пару обуви

Коллеги знают, что память у Татьяны Петровны исключительная, раз увидит – и все помнит. Были случаи, когда она не захотела подписывать документы заготовителю на рубку большого объема горельника и заставила лесопатолога со специалистами отправиться к лесному участку, утверждая, что там живой лес, а не горельник. Уж как ее отговаривали не пускаться по тяжелой дороге (а дело было уже в конце октября), так нет же. Взяли бензопилу, чтоб дорогу прокладывать после пожара. Сначала ехали на машине, потом шли пешком. Ребята норовили развернуться да отправиться обратно, а она все вперед да вперед. И ведь дошла до обозначенного участка и доказала, что отвели в рубку действительно живой лес с хорошим подростом. Но сделал это специалист молодой, неопытный, неумышленно ту деляну отписал, потому как лес не знал. Она-то хозяйка на своей территории была, лес знала вдоль и поперек: все стежки-дорожки, все тропки, где и какие породы растут, чем дышит лес, какие ручьи бегут, какие ягоды водятся. Она понимает значимость любой хозяйственной деятельности в лесу, уж точно живой да породистый вид не даст в пеньки превратить.

Так было и с одним крупным заготовителем. Принес он документы. Хорошие такие документы – правильные. «А я-то свои лесоустроительные документы открываю, а там в составе его кедр значится. Я лесозаготовителю говорю, что документы к выписке не подойдут, потому что рубить кедр запрещено. Он, не возмутившись, отправился восвояси, а через несколько часов из Улан-Удэ звонок. Министр потребовал, чтобы на следующий день, а то была суббота, главный лесничий, директор и я были в конторе. Прихожу я одна. Приехал Александр Викторович Мартынов, представитель лесозаготовителя и представитель лесоустройства, который эти самые материалы готовил. «Почему гудишь, почему не выписываешь?» Показываю документы. «А ты сама-то там была?» Я тут же еду в лес. Мы обошли все лесосеки, которые были обозначены к выписке, все просмотрели, все проточковали. У начальника лесоустроительной партии пот на лице выступил, пока он обсчитывал полученные материалы. В результате все их документы к выписке не подошли, а там было около 8 лесосек! Тогда начальник партии собирает своих токсаторов, раздает им всем «пряники», а я, радостная, с этими результатами отправилась в Министерство лесного хозяйства и доложила начальству, что была права», - рассказывает Татьяна Петровна.

Но самое смешное было после. Как-то в конце сезона - в октябре -­ на пороге лесхоза появился бородатый, внушительных размеров мужик. С белорусским акцентом спрашивает, где тут ваша Татьяна Петровна, хотел бы я на нее посмотреть, говорят «бой баба», большая, серьезная и строгая. Она из-за стола встает – миниатюрная, хрупкая, с большими добрыми глазами. Оторопел мужик, присел: «А нас-то вами пугали, вот приедет Татьяна Петровна, наведет порядок!» С виду она действительно доброжелательная и приветливая, но когда дела касается – принципиальная, никогда не пойдет на сделку с совестью, и никакое начальство сверху ей здесь не указ.

Ни разу интуиция ее не подводила. Приехали как-то из Улан-Удэ к ним мужчина с женщиной. Предъявили платежные документы из банка – «попеная оплата». Татьяну Петровну смутила печать банковская. Повертела, покрутила в руках и что-то засомневалась. Пока она звонить в банк пошла, тех уже и след остыл – сбежали скорехонько. А еще раз герб поддельный на документах углядела. И как это она умудряется все как рентгеном видеть? В ответ: «У меня память фотографическая. Раз увижу, сразу запомню – конфигурацию лесосеки, привязку к квартальному столбу, подготовительные работы к деляне и другие вещи…»

Девчонки в конторе лесхоза подшучивают, что можно ей всякий раз позвонить и спросить, где какая конкретно папка с документами лежит, и она тут же и шкафчик назовет, и на какой полочке лежит, и какого цвета папочки. И что удивительно – все совпадает.

Границы добра бесконечны

Казалось бы, уже семь лет, как Татьяна Петровна на пенсии, но ощущение, что все в делах и заботах о лесе. Всех своих коллег помнит, о каждом добрым словом вспоминает. Болит душа, как оно дальше-то будет, ведь каждый год все новые требования и ужесточения, а лучше ни лесу байкальскому, ни людям, живущим вдоль Байкала, не становится. Раньше все было четко, ясно, планово, а теперь «поди – разберись».

Когда границы центральной экологической зоны определяли, полагали, что это для леса будет благо. Да только, видно, усердствуя за богатство зеленое, палку перегнули. Принятые в дальнейшем постановления запретили сплошную рубку в границах ЦЭЗ. Лес не только не дают рубить по результатам аукционов, в исключительных случаях, но даже по госзаданию. И получается, что лес после пожаров, пройденных верховым огнем, не только захламляется и не дает подняться подросту, но становится источником размножения различных вредителей и источником других пожаров. Очень печальная ситуация на особо охраняемой территории – в заказнике «Прибайкальский», где огнем многие гектары леса уничтожены, а сплошные рубки делать нельзя. Вот об этом болит сердце у лесничего, чья судьба долгие годы была связана с лесом, когда к лесу отношение было божественное, а не потребительское.

«Многое изменилось. Раньше планово по госзаказу выделялись средства, и мы все необходимые работы в лесу проводили. И всем было хорошо. И пилорама работала, и дома строились, и село ширилось. Сейчас и пилорама не работает, а леса больше захламляются от непродуманных решений из Москвы и непродуманных поступков людей. Пошли в лес, костер разожгли да потушить забыли, а потом такие страшные последствия. Никогда не забуду, как после локализации пожара по Ангыру успокоившиеся возвращались пешком к машине – и вдруг в пяти метрах столб огня. На всю жизнь запомнила. Страшно…  Страшно за всех нас, как мы без леса жить-то будем…» - раздумывает Татьяна Петровна, все время поглядывая на своих ласточек.

Каждый день она с внуком Максимом ходит по тропе – занимается скандинавской ходьбой. И в лес, конечно, заглядывает: где муравейник подправит, где веточку, где мусор подберет. «Лес – живой организм. Его непременно любить надо. Иначе ни муравьев, ни грибов, ни ручьев, ни Байкала у нас не будет», - убеждена Татьяна Петровна. И вдруг меня осенило: ведь в ее фамилии тоже есть некая принадлежность к лесу – ведь она Грибанова.

 Разве могли ласточки свить гнезда свои в другом месте, а не в доме лесничего? Чувствуют, их здесь защитят, как защищают самое главное на земле - лес. А что для Татьяны Петровны лес? Это и горячие капли золотистой смолы, и щекочущая сосновая иголка, и тепло от усыпанной хвоей почвы, и запахи, пьянящие и кружащие голову. Лес – это сама жизнь, без леса наша жизнь немыслима.