На фоне кризисного состояния запасов байкальского омуля вновь возник вопрос о необходимости строительства Северобайкальского омулёвого рыбоводного завода. Идея, заметим, не новая, многие десятилетия она находится в подвешенном состоянии, периодически «выскакивая» и начиная муссироваться интересантами. Последний раз такое наблюдалось на совещании в правительстве Республики Бурятия по восстановлению запасов байкальского омуля в марте 2019 года.
Так надо ли разводить северобайкальского омуля? Категорически нет! После такого безапелляционного заявления попробуем разобраться в сути вопроса. Но вначале коснёмся истории и нынешнего положения дел.
За всё время на Байкале было построено пять омулёвых рыбоводных заводов. И все в советский период. Два из них (Сарминский и Чивыркуйский) давно ушли в небытие. Первый - из-за проблем технологического характера, а второй - из-за нерешённых социально-бытовых вопросов. Осталось три. Баргузинский омулёвый рыбоводный завод на реке Ине из-за недостатка производителей омулем в настоящее время не занимается и перешёл на разведение хариуса. Селенгинскому омулёво-осетровому и Большереченскому омулёвому в ближайшие годы предстоит реконструкция. Последнему осенью 2018 года исполнилось 85 лет. Это старейший рыбоводный завод не только на Байкале, но и во всей Сибири. В 2019 году завод заложил на инкубацию 600,1 млн шт. икры посольского омуля при проектной мощности 1,25 млрд шт. По нынешним временам вполне достойный результат. Что касается Селенгинского рыбоводного завода, здесь за последние годы особых успехов в разведении омуля не отмечается, но завод спасает осётр. Это единственное предприятие в бассейне озера Байкал, которое воспроизводит «краснокнижного» байкальского осетра. Завод работает в спарке с Гусиноозёрским осетровым рыбоводным хозяйством, где на тёплых водах ГРЭС содержится маточное стадо. Выпуск подращенной молоди осетра в Байкал составляет порядка 1 млн шт. в год.
Только северобайкальский омуль не охвачен искусственным разведением. Там популяция воспроизводится не по человеческим понятиям, а по законам природы. Единственная популяция омуля на Байкале!
Что касается омуля, в 2019 году заложено на инкубацию 66,9 млн шт. икры. Это ничто, учитывая проектную мощность завода по закладке икры на инкубацию 1,5 млрд шт., при рекордном достижении 1,463 млрд в 1997 году. Наибольшую тревогу вызывает восстановление запасов как раз селенгинского омуля. Проблема в малочисленности нерестовых стад, чрезвычайно развитом браконьерстве на реке Селенге и трудностях с отловом производителей.
Нельзя забывать, что Байкал - не только самое уникальное озеро на Земле, объект Всемирного природного наследия, но и водоём высшей рыбохозяйственной категории. Вот это «два в одном» предъявляет особые требования и к рыбоводству. У нас какое отношение к рыбоводным заводам на Байкале? У преобладающего большинства – поверхностный подход, когда априори любой завод считается делом полезным. Раз построен - значит, работает на благо Байкала и никаких проблем не существует. Редко кто пытается заглянуть поглубже. За всю историю байкальского рыбоводства таких специалистов было несколько. Их можно назвать экологами, подразумевая под экологией науку, а не состояние окружающей среды. Это Сергей Григорьевич Майстренко, Михаил Григорьевич Воронов, осмелюсь и себя причислить к рыбоводам-экологам. Сейчас все на пенсии.
Чего же добивалась наша троица? Совсем немного: экологического подхода к омулеводству на Байкале. Не буду углубляться в дебри теории, скажу просто. Главнейшая задача, стоящая перед рыбохозяйственной наукой, - вписать заводы в экосистему озера Байкал так, чтобы они были её составной, естественной частью. Это можно сделать путём разработки для каждого завода серьёзных рыбоводно-биологических обоснований. В своей программной статье «Не мастерская, а храм» (журнал «Байкал», 1989, №1) мы писали: «Рыбоводы должны работать в пределах законов жизни Байкала, не разрушать тысячелетиями складывавшиеся связи, а, познав их, следовать им, приспосабливаться к ним. На первый взгляд может показаться, что это призыв к экстенсивному методу ведения хозяйства. По нашему мнению, союз человека с природой, эксплуатация и воспроизводство биоресурсов по законам природы – высшая форма интенсивного способа ведения хозяйства, в том числе и рыбного. Тем более на Байкале…»
Вы удивитесь, омулеводству на Байкале почти девяносто лет, а теоретические основы искусственного разведения омуля до сих пор не разработаны. А ведь ещё Ленин говорил: нет ничего практичнее хорошей теории. Какова же миссия рыбоводства на Байкале? – спроси нынешнего рыбовода, и он затруднится с ответом, а должен знать как «Отче наш». До сих пор в рыбоводстве господствует «механистический» подход, и робко-робко пробиваются ростки нового. Это касается науки. А вот в практическом рыбоводстве благодаря изобретению выдающегося байкальского рыбовода Н.Ф. Дзюменко сделан прорыв мирового уровня. Им разработан экологический метод получения икры омуля путём самонереста в специальных устройствах. При этом производители остаются живыми и их можно использовать повторно, что очень важно, учитывая дефицит на каждом заводе. И такой возврат
производителей омуля в Байкал практикуются второй год. Похвальное начинание.
К чему эти рассуждения? Ведь начинался разговор о строительстве Северобайкальского рыбоводного завода. Так вот. Пока не разработаны научные основы искусственного воспроизводства омуля на Байкале и не дана оценка (как положительная, так и отрицательная) деятельности существующих рыбоводных заводов – строительство новых недопустимо. Это аксиома. Ещё один важный момент. У нас правильный популяционный подход к разведению омуля. Как известно, байкальский омуль подразделяется на три морфо-экологические группы: пелагический (селенгинский), придонно-глубоководный (посольский) и прибрежный (северобайкальский). Каждый завод занимается воспроизводством «своей» популяции: Большереченский разводит посольского омуля, Селенгинский – селенгинского. И только северобайкальский омуль не охвачен искусственным разведением. Там
популяция воспроизводится не по человеческим понятиям, а по законам природы. Единственная популяция омуля на Байкале! И она должна сохраниться в неприкосновенности, служить эталоном, стать объектом изучения механизмов функционирования популяции в естественных условиях. Глядя на неё, появляется и возможность корректировки деятельности рыбоводных заводов на других реках. Если такая необходимость возникнет. Ведь рыбоводство на Байкале – это по существу управление популяциями омуля. И надо знать, как управлять. В общем, говоря языком высокой дипломатии, в этом вопросе необходимо сохранить статус-кво – нынешнее положение дел.
Вспоминаю, как директор нашего НИИ рыбного хозяйства Дмитрий Самойлович Норенко (надо отдать должное, крупный организатор рыбохозяйственных исследований в Восточной Сибири) недоумевал: вы рыбоводы, а выступаете против рыбоводства! Нет, конечно. Никакими врагами рыбоводства мы не были. Мы стояли за современные научные подходы к рыбоводству, за рыбоводство экологическое. Скажу за себя: с тех давних пор эта позиция только укрепилась.
Юрий НЕРОНОВ, рыбовод-биолог
