ГОРОДСКОЙ ЧЕЛОВЕК за счастье принимает возможность выбраться на природу – в лес, к речке.

Расправляет легкие, наслаждаясь хрустально чистым воздухом и любуясь «теремом расписным», как называл великий писатель Иван Бунин лес. А вот Сергей Садовский, охотовед с 43-летним стажем, в этот «терем» ходит на работу почти каждый день. Трудовые будни его как праздники. Ведь беречь это богатство – тайгу и все, что в ней живет, для него настоящее счастье.  

Через тернии к любимой работе

Всегда завидовала деревенским. Несмотря на их тяжелую жизнь — и в доме, и во дворе работы много, а еще каждый день «службу» нести надо, зарабатывая на пенсию, — они не утрачивают лучшие качества человеческого характера,как отзывчивость, неиссякаемое трудолюбие, любовь к прекрасному. В деревенском укладе есть что-то крепкое, настоящее, полезное, что возвышает человека. И люди деревенские всегда казались мне более серьезными, основательными. Вот и мой герой Сергей Садовский сызмальства к работе крестьянской был приучен, от того такой и ответственный рос, чтоб и в доме, и в душе порядок был. Возможно, это передалось от родителей: мама то свою победу на тракторе в Великую Отечественную ковала, когда денно и нощно пахала на поле колхозном, отец в ту пору воевал с фашистами на Западном, а потом и на Восточном фронтах. Какой может сын у таких родителей вырасти, когда пример великих тружеников перед глазами?

Но Сергей не только покладистым сыном рос, но уж больно рано проявилась в нем потребность помогать родителям. Отец в лес по грибы да ягоды — и сын с ним. Отец на охоту, и малой туда же. Сначала с детским любопытством природу изучал, а чем старше становился, тем все больше тайга увлекала. Сосновый бор, что начинался за родным селом Шергино, притягивал и летом, и зимой. В зимнюю пору с малолетними друзьями ставили петли на зайцев, осенью с отцом на утиную охоту повадился ходить. Оттого учебный год у него не 1 сентября, а 5-го начинался. Зато сколько радости испытал, когда первую уточку маме в дом принес. Об этом до сих пор вспоминает. А к четырнадцати годам уже и ружье отец подарил. Сколько ж можно с одностволкой соседского охотника было промышлять? Так и постигал законы природы, изучал повадки животных и птиц. Так всем сердцем проникался год от года любовью к красоте окружающего мира.

После восьмого класса решил поступать в лесотехникум. Хотел на пушно-меховой факультет, но  такого не оказалось. На механическом было учиться скучно, а потому через некоторое время бросил учебное заведение, вернулся домой и устроился в совхоз учеником токаря. Освоил профессию токаря, потом монтажника, после отучился на водителя, отслужил в Советской армии, успел окончить училище и поработать автокрановщиком. И все эти годы, что работал с техникой, не переставал изменять главному призванию— жить природой. Она влекла, тянула к себе и стала главной отдушиной от повседневной рутины. Все свободное время отдавал ей, после трудовой недели всегда спешил в лес, в сезон охоты брал отгулы, чтобы добыть зверья. А когда в очередной раз пришел в Кабанский коопзверосовхоз сдавать пушнину, то искренне обрадовался предложению: «Сергей, приходи к нам штатным охотником». Это был 1979 год. С той поры и началась у Сергея Садовского та самая счастливая жизнь, о которой мечтал с детства.

Новая река жизни

Работал Сергей Иванович хорошо, и в 1995 году его уже назначили заведующим Байкало-Кударинским участком, а еще через год – заведующим отделением. Хозяйство немалое: тут и бондарный цех (заготавливали дикоросы на зиму), занимались лесопереработкой, содержали пилораму, добывали омуль и пушнину, начали развивать охотничий туризм. Работы хоть и много, но она была не в тягость. Все успевали, Кабанский коопзверопромхоз в то время процветал. Но грянул 1998-й. Страшное слово «дефолт» до сих пор вызывает в нас страх перед неизведанностью. Тогда тоже было страшно, так как предприятие ликвидировали. Люди остались на улице. Что делать? Либо разбегаться кто куда, либо… Садовский предложил: не опускать руки. Она ведь, тайга, во все времена кормила сельчан, если, конечно, к ней с почтением и благоговением.

— Мы решили выкупить оставшееся имущество (бондарный и столярный цеха, пилораму) в счет задолженности по зарплате. Землю взяли в аренду на 49 лет и организовали закрытое акционерное общество, куда вошли все бывшие работники Байкало-Кударинского отделения. С этого и начали вести хозяйство и назвали его «Новый промой». Название придумали за пятнадцать минут. А чего долго думать? Это как новый проток от реки, как проток новой жизни, — рассказывает Сергей Иванович.

На общем собрании акционеров Сергея Ивановича избрали директором. Доверяли ему коллеги и не ошиблись. И хоть охотничье хозяйство у него немалое, аж 84 тыс. гектаров, и труднодоступное – от Энхалукского заказника до Прибайкальского района, он за эти годы научился им управлять рационально и вдумчиво.

— Добраться до кордона Болдаковское к нам можно только по Байкалу. А всего у нас четыре больших кордона: еще в с. Заречье, по Сухой речке и в с. Инкино, рядом с дельтой Селенги. Мы охраняем таежные и водно-болотные угодья, в том числе дельту реки Селенги площадью 11,5 тыс. га, — рассказывает о своем охотхозяйстве Сергей Иванович. – У нас интересное хозяйство. «Терем природный» полон разными зверями: среди копытных обитает лось, изюбрь, косуля, кабарга, кабан. Среди пушных – белка, соболь, колонок, горностай, лисица, волк, заяц, а водноболотные представлены ондатрой, норкой и другими. Важно все это сохранить. Чтобы запасы природные не иссякали. Это главная наша задача – ведать всем, что происходит в природе.

Уже давно всем известно, что профессия охотоведа редкая. В ней столько же романтики, сколько и трудностей. И задачи, которые стоят перед охотоведами, для простого человека вроде простые, на самом деле достаточно сложные. Вырастить в семье детей непросто. С этим спорить никто не станет. Так ведь и в доме лесном сохранить все зверье непросто. И посчитать надо всех – для этого они ведут учет всех обитающих в данном районе промысловых животных. Занимаются планированием отлова и расселения их. Важно с вредными хищниками, как и с браконьерами, вести борьбу. Во время охотничьего сезона успевают вести контроль добычи зверей и, конечно, постоянно обустраивают свои охотничьи угодья, в том числе для приема туристов. Ведь с самых первых дней создания «Нового промоя» здесь решили заниматься охотничьим туризмом и постоянно (до пандемии) организовывали туры и принимали зарубежных охотников.

— У нас то самих уж нет прежнего запала добыть зверя. Это раньше хотелось, чтоб подфартило. Теперь все думы о том, как бы сохранить на прежнем уровне видовой состав животного мира. И результатов мы добились неплохих: в охотхозяйстве за последние годы сохранена высокая плотность животных на тысячу гектаров. Главное при регулировании такого показателя — соблюсти баланс в природе. У каждого вида существует допустимая численность, как минимальная, так и максимальная, — продолжает рассуждать Сергей Иванович. —Если численность нарушается, то и кормов, стало быть, не хватает (копытных — для хищников, растительности — для копытных), и начинают болезни одолевать. Например, из-за большой плотности дикого кабана природа сама начинает регулирование, и случается чука. Важно помогать животным выживать в трудных условиях. Поэтому для сбережения их мы подкармливаем животных. Бывают тяжелые зимы, когда выпадает обильный снег, под которым животное не находит себе пропитание и гибнет от голода. В Африке и Европе (где сам был и видел) климат иной, однако и там завозят сено и кладут тюками, а воспроизводство высокоэффективное и выживаемость почти 100%ная. А нам надо особо о животных печься, ведь у нас не такое потомство большое приносят звери. Вот косуля принесет пару детенышей, и их еще вырастить надо. Беречь их всех надо, а особенно мишу косолапого.

Медвежья история

Не поверите, но именно этого большого и грозного хищника, хозяина тайги, Сергей Иванович боготворит и жалеет.

— Он ведь совсем слепенький, — говорит Сергей Иванович, подчеркивая его слабое зрение. И так трепетно к нему относится.  Знает все его повадки, все особенности и очень переживает о том, что именно человек провоцирует медведей и вынуждает их быть агрессивными. Охотовед и диплом то свой защищал, когда оканчивал Бурятскую сельхозакадемию, на «медвежью» тему и доказывал всем, какое это прекрасное и доброе животное, правда пока сыто и его никто не трогает. Недаром же олимпийский мишка стал позитивным символом нашей страны. Шутки шутками, но в медведей стрелять Сергей Иванович без надобности никому не разрешает и каждый раз требует разобраться, отчего вдруг хозяин тайги в деревню пришел, не унюхал ли своим острым нюхом, что где-то сами люди помойку из пищевых отходов устроили. Сам он не раз встречался с этим «добрым» созданием. Только никогда его медведь не обижал. Может, чувствовал, что охотовед любовь в сердце к ним носит, а может, и вправду они животные пугливые. Однажды Сергей Иванович 100%-ного альбиноса-медведя встретил. Было это в 2005 году. Слышал раньше, что такие белые особи бывают, но чтобы так… нос к носу, рядом с лабазом. Даже успел его сфотографировать на «мыльницу». Хорошо, что с ним товарищ был, а то бы никто и не поверил. Больше такого не случалось.

Впрочем, и к другим животным относится он с великим почтением, понимая, что каждый вид необходим в природе. А чтобы помочь им, специалисты обустраивают подкормочные площадки, доставляют зерно или комбикорм и наполняют специальные кормушки. Оборудуют  площадки «жилищные»: бугры да плотики (где мускусная крыса строит непотопляемые хатки), создают кормовые места: сараи и навесы и проверяют их каждые две недели. И все эти биотехнические мероприятия проводят небольшим составом: шесть человек плюс пять производственных охотничьих инспекторов. Старые сотрудники успели уйти на заслуженный отдых, новые не спешат пополнять опустевшие ряды за скромную оплату. Идут сюда работать только те, кто живет работой, любит ее. Ведь это опасная романтика. Здесь главный враг даже не животные, а зверь в обличье человеческом – браконьер.

– Браконьеры не разбираются, где самец, где матка, которая может дать приплод на следующий год, а где теленок. Они не станут соблюдать сроки. Захотят пострелять в кого-нибудь — поедут палить без разбору и разрешения. Это не охота, это убийство. С этой проблемой работаем с Бурприроднадзором, органами внутренних дел, линейным отделом полиции. Если выезжать раз-два в год, можно заметить лишь следы, а если чаще – поймать нелегальных добытчиков. Но я считаю признаком успеха не только наличие, но и отсутствие протоколов на нарушителей, а значит, и их самих, – убежден охотовед.

Радости и огорчения

Что доставляет радость этому человеку? Ранняя зорька, утиная охота, чай крепкий со смородиновым листом. Тишина в лесу, когда не звонит телефон. Только птичья трель или на перекатах звонко журчит вода.

— Мне не надо ежедневно вставать на работу по гудку заводскому, не надо постоянно говорить по телефону. И самое главное, не надо выполнять нелюбимую работу. У меня любимая работа. Погода хорошая, значит, занимаемся делами, плохая — откладываем их на определенное время. Все по сезонам: зимой —маршрутный учет, весной – учет медведя, ондатры, водоплавающей птицы, боровой дичи: глухаря, тетерева, а летний учет предпромысловый. Всему свое время. Пора учитывать — учитываем, пора добывать — добываем, пора кормить – подкармливаем. В этом распорядке и есть биологический порядок природы, и его нарушать никому не велено. 

А что огорчает? Человеческое неблагоразумие. Сколько сил было потрачено, чтобы обновить популяцию ондатры. Для этих целей получено разрешение в Минприроды России, произвели живоотлов зверьков и обмен особей с «Баргузинским промысловиком», откуда было доставлено 50 ондатр, а им отдали свои 50. А тут маловодный период, уровень воды снизился, в зимний период некоторые озера и протоки перемерзли, и получилось так, что много ондатры в дельте Селенги погибло. А на реке Баргузин наша ондатра прижились.

— Раньше Кабанский промхоз до 80 тыс. штук ондатры ловил. Потом протоки обмелели, озера заросли травой, территория для обитания уменьшилась и численность их упала. А с 2020 года новая беда – резкое повышение уровня воды. При таком повышении затапливает норы, где ондатра размножается, поэтому может погибнуть весь помет. Несмотря на то, что при благоприятных условиях ондатра приносит три помета, резкие перепады воды, особенно большое понижение уровня, приносит большой вред для увеличения численности зверьков.

Огорчен он и тем, что в связи с напряженной политической обстановкой в мире перестали ездить к ним зарубежные охотники. А ведь с турфирмами за эти годы были налажены крепкие связи. Польские и немецкие охотники ходили на здешнего медведя, забирали долгожданные трофеи и оставались под огромным впечатлением. Хотя им не столько добыть зверя надо, сколько посмотреть природу, побродить в тишине и спокойствии, попариться в русской баньке, искупаться в бодрящем Байкале. А границы закрыты. Садовский надеется на лучшее, думает, как наладить контакты, чтобы из Казахстана, Армении, Грузии поехал к нам турист. Это еще и вопрос финансового благополучия предприятия. Ведь заботиться надо не только о себе, но и о выполнении своих обязательств по охотхозяйственному соглашению, для чего необходимо немало финансовых средств.

Охотоведческое предприятие сопровождают и физические испытания, и моральные сложности, и материальные трудности, для преодоления которых требуется государственная поддержка. Садовский подчеркивает: раньше сдавали всю пушнину государству, а предприятие получало на нее 100%ную дотацию и деньги на охранные и биотехнические мероприятия.

— Мы знали, что и сколько стоит. На многие виды добытых шкурок пушных зверей нет ни цены, ни спроса. В советское время тот же соболь сортировался по кряжу, сорту и дефекту, а в нынешнее делится по размерам (крупный, средний, мелкий) и оттенкам, коих чуть ли не двенадцать. Когда охотник ставит капкан, то наверняка не знает, какого зверька поймает, возможно, добудет не стоящего ничего на современном рынке, но в любом случае понесет одинаковые расходы.

И что же делать? Работать не покладая рук. Правда иногда крамольные мысли посещают голову, мол, не пора ли пенсионером стать, на диване лежать. Ведь уже 67! А может, всего 67? Нет, без тайги и работы ему никак. Он привык двигаться вперед, закончив одно, начинает другое.

— Мы разработали проект освоения лесов и приводим кордоны в соответствие с законодательством. Рассматриваем новые направления, включая туристические — от таежных троп до экологического туризма. Хотелось бы, чтобы люди ездили на машине и снимали животных, которые бегают вокруг нас, как в ЮАР, — делится мечтами руководитель «Нового промоя». — Я бывал на сафари у знаменитой реки Лимпопо, с егерем охотился на бородавочника и африканскую антилопу-импалу, обменивался опытом с местными охотниками. Владелец тамошнего охотничьего хозяйства собирался к нам в Бурятию, но случилась коронавирусная пандемия, и пока он не добрался до нас. Встречать иностранных гостей, знакомить их с байкальской природой, прививать любовь к ней, устраивать охотничьи туры по лицензии для желающих и присваивать лучшим из них почетные звания — все это не только планируют, но и реализуют. А когда наши гости получают «медали» за охоту, то надевают их и очень гордятся ими, — рассказывает Сергей Иванович.

…Проговорив с нами в редакции почти три часа, он заторопился домой. Так и не привык к городской суете. Дома, рядом с Байкалом, конечно, лучше. Там и чай свежий из студеной горной воды сварить можно, и уху из хариуса. И остаться наедине с природой в этом «тереме расписном», чтобы наблюдать за жизнью ее обитателей, тех, кого ценит и жалеет он подчас больше самих людей.    

Людмила ШИШМАРЕВА