Воспоминания о военном детстве врача-аллерголога Э.Э. Базаровой

1941 год. Мой дед Буда Сангадиевич Сангадиев (д. Улюн, Баргузинская долина) проводил на фронт четверых сыновей и мужей четырех дочерей. Самому младшему, Дугару, было всего 18 лет.

Дед был великим тружеником: в его хозяйстве было пять дойных коров, три овцы, поросёнок, куры и собака по имени Байкал. При доме у всех были участки земли, где росла трава, наш дед всю зиму вывозил на этот участок перегной со скотного двора, весной раскидывал, всё лето обильно поливал (по краю огорода протекала речка Улюнка) – к осени вырастала трава выше человеческого роста. Запрещалось ходить по участку и топтать траву. Крику, шуму было! – второй раз не захочешь! Косить и стоговать нанимал: в деревне был мужчина с потерей слуха (поэтому не призвали в армию), с могучей силой, кажется, звали Буутай. По такому случаю разделывалась баранина. Буутай косил траву под корень, и во дворе вырастали огромные стога сена; я не помню, чтобы дед привозил сено со стороны.

Долгими зимними вечерами дед плёл сети из шёлковых нитей, которые он привозил из Турки, куда ездил за товаром раз в год. В озёрах водилось много рыбы (мужики-то все на фронте), к весне в маленькой избушке ее было под потолок. Холодильников нет, и дед отправлял нас с мисками, полными рыбой, по соседям. Надо бы видеть радость и благодарность женщин при виде нас с сестрой! Они вытаскивали из своих сундуков припрятанный кусок сахара-рафинада, раскалывали тыльной стороной ножа на мелкие кусочки и угощали нас. Мы этот кусочек мусолили, растягивая удовольствие на целый день. Вот такие реалии нашего военного детства.

Мама наша, Дышигма Жамбаловна Жамбалова, работала учителем начальных классов. Директором школы была Кристина Сергеевна Петухова, приехавшая в наше село из Иркутской области (говорили, жена репрессированного). Красивая, нарядная, она отличалась от наших деревенских. Помню еще учительницу Веру Мужановну Бубееву. Они и обучали детей с утра в школе, а после обеда шли пешком или ехали на попутных лошадях на дальние заимки и фермы учить детей на дому. Как говорила наша мама, им не в чем было ходить в школу. Вместо чернил мама готовила сок свеклы.

Помнится, как учителя готовились к встрече очередного Нового года. Дети учили стихи, песни, танцы для исполнения концертных номеров, а мама наша вместе с Кристиной Сергеевной стряпали шаньги, булочки для подарков детям. В магазине (сельпо понашему) не было ни конфет, ни печенья, а учителям раз в месяц по норме отпускали сахар, этим сахаром и присыпали булочки. На нашу просьбу с сестрой Санюрой дать нам хоть по одной булочке говорили: готовьте номер, Дед Мороз вас угостит. Мы выучили песню «Шуур шуур дуутай, шубуун шэнги далитай, дуутай, суутай СССР-эй самолет» и получили заслуженную награду от Деда Мороза.

Вечерами наши мамы собирались в клубе: готовили посылки на фронт (тёплые носки, варежки, вязаные шарфы и т.д.). Бабушка Сэсэг была очень доброй женщиной, старалась всем помочь, накормить. В деревне не было столовой, проверяющие из райцентра питались у нас: на столе всегда стоял большой дымящий паром самовар, грузинский плиточный чай дед привозил из Баргузина, а с молоком проблем нет. Бабушка наша шила унты, для подошвы выделывали шкуру КРС на специальных устройствах, мы, дети, помогали. Кроме того, маме нашей приходилось утром, вечером доить коров, обрабатывать молоко, делать топлёное масло, которое сдавали государству как налоги.

1945 год. Мужчины возвращались с фронта по одному. Много радости. Тут же справлялись и свадьбы – девушки дождались своих суженых. Были и слёзы печали – вернулись раненые, без ног, на костылях, потерявшие зрение от контузии – это дядя моей подруги. Вернулся танкист с ожогами, без руки, после лечения в госпитале, все жалели его, сочувствовали, но вопреки всему он окончил институт с красным дипломом, создал семью, вырастил прекрасных детей, преподавал историю в школе – рассказывал детям о войне не по учебнику, а исходя из личного опыта. Вернулись с фронта и все мои дяди, наш папа – живые, с небольшими ранениями, в орденах и медалях, победителями, с трофеями. Папа служил в блокадном Ленинграде и ещё два года его восстанавливал, домой приехал в августе 1947 года.

Несколько слов о моём дяде Бадме Сангадиевиче Будаеве. Он служил танкистом, дошёл до Берлина, был награжден орденами и медалями. Как он рассказывал, прошёл учёбу, сел на танк и поехал. Русского языка не знал до призыва, по ходу службы научился, во время коротких перерывов на приём пищи. Он обычно молча чистил картошку, а сослуживцы приводили в порядок танки. Однажды танк никак не заводился, ребята копались, старались, а он смотрел-смотрел и попросил разрешить попробовать. И завел его! После этого случая у сослуживцев появилось больше доверия. Как победитель дядя приехал с трофеями: в чемодане были красивые шёлковые цветные платки, в другом чемодане – красивые цветные нитки в мотках. Это мне запомнилось потому, что бабушка стала делить платки и нитки дочерям, невесткам. Когда дошла очередь до моей мамы, я начала шептать бабушке: «Много не давай, много не давай». А причина крылась в том, что мама была вся в работе: доила коров, обрабатывала молоко, учила детей в школе, занималась общественной работой, а нами занималась бабушка – кормила, поила, баловала, и при этом я как младшая спала с ней в одной постели, роднее и ближе не было никого.

Вот такие воспоминания остались у меня о военных годах детства в с. Улюн Баргузинского района.