Республика Бурятия обладает всеми возможностями, чтобы быть главной в развитии разгрузочно-диетической терапии. 

На научно-практической конференции «Лечебное голодание – инструмент здоровья нации», проходившей в Абхазии, доктор ДОРЖИ БАНЗАРАКЦАЕВ из Бурятии произвел публичный успех, что выразилось многочисленным проявлением восторга. Чем же поразил коллег – кандидатов и докторов медицинских наук невропатолог районной больницы? Обаянием, глубокими знаниями предмета, вселенской любовью к каждому больному человеку? Вернувшись домой, мы в редакции вели с Доржи Ринчин-Нимаевичем неспешную беседу. 

ГЛАЗАМИ РЕБЕНКА

— Молодой человек, который переступает порог медицинского вуза, должен понимать, что он обрекает себя на общение с чужим горем. Притом на всю жизнь. Вы осознанно шли в медицину?

— В детстве, как все мальчишки, я хотел стать военным. А в десятом классе сильно заболел, в больнице провел почти весь учебный год (с октября по май). Долго лежал, потому как не могли поставить диагноз. Отправляли в Томск для установки кардиостимулятора. Там пояснили, что я просто перетренировался, поставили диагноз «спортивное сердце». И так как лежал в кардиологии длительное время, то довольно часто на моих глазах умирали люди. Что-то внутри перевернулось. Ведь так не должно быть. И решил спасать людей. Пошел в мединститут, но с первого раза не поступил (сказался тот факт, что десятый класс провел на больничной койке), на второй год тоже не поступил. Зато пошел работать лаборантом на кафедру нормальной физиологии. И это было толчком к активному изучению академических предметов, что очень важно было для будущей профессии. Но понял это значительно позже. На второй год, когда не поступил, пошел в медицинский колледж, здесь же, в Чите. Окончил фельдшерский факультет и сразу начал работать на скорой. Это была сильная школа! В медицинский вуз поступил сразу на второй курс.

— За это время интерес к медицине не пропал? Ведь ритм работы на скорой обычно высасывает все силы.

— Интерес, наоборот, подогрелся. Когда имеешь клинический опыт и возможность изучать академические предметы, физиологию, анатомию, то все гораздо интереснее. Учась в мединституте, хотел быть хирургом, как все мальчишки. Но на шестом курсе произошел приступ бронхиальной астмы из-за наркозного вещества фторотана, на кафедре терапии мне сказали, что с такой астмой в хирургии делать нечего. Долго думал, куда идти дальше, и выбрал неврологию. Самое сложное и интересное, на мой взгляд. Ведь все болезни от нервов.

ВСЕГДА СТРЕМИЛСЯ ПОХУДЕТЬ

— А как вы пришли к разгрузочнодиетической терапии, или, как говорят, лечебному голоданию?

— Лечебным голоданием я начал заниматься в 14 лет. Не верите, но это так. И тому есть объяснение. Я, как уже говорил, всегда занимался усиленно спортом. Во-первых, потому что единственного и любимого сына в семье, каковым был я, всегда вкусно кормили, поэтому был упитанным, пухленьким ребенком и мне хотелось скинуть вес. Во-вторых, у меня была травма почки, посттравматический пиелонефрит и камни, какие-то еще другие «болячки», которые появились, когда был увлечен спортом. Я понимал, что надо больше двигаться, и потому профессионально занимался греко-римской борьбой, параллельно играл в баскетбол за школу, занимался стрелковым спортом, а в качестве хобби у меня был рукопашный бой. И поэтому уже тогда я начал интересоваться, а что же это такое лечебное голодание, и применять его – сначала исключая еду на день, два, дальше – больше.

СОБЫТИЯ В КЛЕТКЕ – ЗАКОН ЛЕЧЕНИЯ

— А вообще я всю жизнь в медицине провел под одним лозунгом. В 1989 году доктор медицинских наук, профессор Читинской медицинской академии Б. И. Кузник на кафедре нормальной физиологии, где я работал лаборантом, дал мне одну очень редкую книгу А. С. Залманова «Тайная мудрость человеческого организма». Я ее прочитал, суть книги была довольно простая. Когда медицина создаст лекарства или группу лекарственных средств, которые дадут каждой клетке кислород, питательные вещества и выведут продукты жизнедеятельности, то это лекарство будет лечить все болезни. Я тогда сказал Борису Ильичу, что речь идет о панацее, а панацеи, то есть универсального средства от всех болезней, быть не может. Он посмеялся надо мной. Оказывается, Залманов создал основы понимания гомеостаза. Если клетку довести до гомеостаза, то человек не будет болеть. Борис Ильич как раз и объяснил мне, будущему доктору, главные истины врачевания: когда лечишь  больного, ты, как врач, должен понимать, что происходит в это время в клетке, в какие процессы вмешиваешься, что меняешь и чего в результате достигнешь.

Именно тогда ты врач. А если ты просто назначаешь таблетки, чтобы снять симптомы, тогда ты фельдшер, не в обиду всем фельдшерам, из которых у нас достаточно много грамотных. Но он так говорил. Я это запомнил на всю жизнь и всегда стараюсь понимать, что происходит в клетке, когда мы вмешиваемся, назначая какое-либо лекарство. Если не понимаешь, что происходит у пациента на клеточном уровне, то ты нормально лечить не сможешь. Именно поэтому я применяю метод РДТ и четко понимаю, что РДТ решает очень многое, гораздо больше, чем любое лекарство. Тот комплекс физиологических процессов, биохимических, регуляторных, которые изменяются во время лечебного голодания, ни одно лекарство в жизни не даст, потому что это невозможно. Соответственно, и эффективность РДТ чрезвычайно высокая, поэтому РДТ лечит те болезни, которые ВОЗ официально признала неизлечимыми ортодоксальной медициной, а таких 97%. Это, как правило, хронические болезни, болезни старости и т. д., а РДТ легко справляется с ними.

— А когда вы сами начали практиковать РДТ с пациентами?

— Как доктор, на уровне хобби и консультаций особо близких и проблемных пациентов, я начал практиковать РДТ с 2000 года, как получил диплом. В 1999 году окончил институт, потом год интернатуры. В 2000-м получаю удостоверение после прохождения интернатуры и, соответственно, сертификат врача невролога. Я сразу стал исполнять обязанности заведующего неврологическим отделением 2-й Городской больницы г. Читы. И там впервые начал использовать метод РДТ.

ЭПИЛЕПСИЯ, АЛЛЕРГИЯ, ПОДАГРА — ПОБЕДЫ ВДОХНОВЛЯЮТ

— Помните ли вы своего первого пациента, к которому применили метод РДТ?

— Да, конечно. Это была пациентка с эпилепсией, 32 года, у нее трое маленьких детей. Ушел муж, она одна воспитывала их. Генерализованная симптоматическая эпилепсия, посттравматическая энцефалопатия. Приступы – 3—4 раза в месяц. Аллергия на все лекарственные средства. Такое сложное сочетание, эпилепсию лечить нечем, так как аллергия. Можно сказать, безвыходное положение. Вот тогда я и предложил ей поголодать. Там была еще одна тонкость: я попросил ее покреститься в церкви, так как это имеет большое значение. И она меня послушалась. В итоге за полгода мы добились хороших результатов: купировали приступы и избавились от аллергии. Это была победа, и она вдохновила. В дальнейшем самое большое количество пациентов у меня было, когда я работал на курорте «Горячинск». Это был 2011 год, когда меня туда назначили главным врачом. Здесь была ситуация следующая.

В 2010 году я был на циклах курсов по организации здравоохранения, и З. Б. Жамбалов, главный врач «Байкалкурорта», предложил мне возглавить курорт «Горячинск». Я не смог отказаться, ведь речь шла о том, что на курорте есть отделение РДТ. Мне стало вдвойне интереснее. Мы заменили доктора, которая стала заниматься РДТ, обучили ее и, более того, пригласили в Бурятию к. мед. наук В. Б. Гурвича, ученика самого Николаева, основоположника внедрения РДТ в СССР. На начальном этапе он ей помогал, даже вел приемы, читал лекции. Валерий Борисович имел огромный опыт психологической подготовки пациентов к проведению лечебного голодания. Это человек с колоссальным практическим опытом и мощными теоретическими знаниями. Он жил и работал на курорте целых полгода. За это время количество пациентов заметно увеличилось, но самое главное – у нас были очень хорошие результаты.

«БИТВА» ЗА БОЛЕЗНЬ ПАРКИНСОНА

— Были интересные случаи, которые не стерлись из памяти?

— Случаев интересных было немало, но в памяти остался веселый случай. Одни из первых пациентов – муж и жена, олигархи из Питера, приехали по рекомендации одного из членов правительства. А мы, доктора, народ такой, не любим пациентов от начальства, поэтому, когда они заявились ко мне в кабинет, я сказал: «сейчас мне некогда, у меня лекция, вы сходите и послушайте ее, а после лекции поговорим». Они еще не устроились на курорт, но уже посидели на лекции. Потом подошли ко мне и спрашивают, что им делать? А я им говорю: «надо голодать». Они в ответ: «вы даже не знаете, чем мы болеем». Отвечаю: «почему не знаю, я вижу — у мужа подагра, у вас болезнь Паркинсона. И все 10 дней, на которые вы приехали, будете голодать плюс как минимум 4 дня — выход из голода. Потом они рассказали, что на лечение болезни Паркинсона за два года они потратили около 2 млн долларов, объездили все центры лечения этой болезни, были в Германии, Канаде, Америке, Израиле. В этих центрах женщине подбирали противопаркинсонические препараты, причем уже максимальные дозы с минимальной эффективностью. У нее была смешанная форма, одна рука сильно тряслась. После РДТ она получила шикарный эффект. Практически исчезли клинические проявления, ушел тремор, не было ригидности, при этом на минимальной дозе всего одного препарата, до этого она велась на двух препаратах в максимальной дозировке.

У мужа была подагра. И хоть она не входит в список показаний к РДТ и по многим исследованиям при подагре эффекта нет, в данном случае он был. При подагре эффект бывает, но исключительно после кетоацидоза. А женщина стала первой пациенткой у меня с болезнью Паркинсона, потом был еще один пациент, и на основании этих двух пациентов уже в 2012 году я сделал доклад в Москве. Доктор медицинских наук, профессор, академик РАЕН В. А. Максимов предложил на эту тему делать уже науку. Я поговорил об этом с нашим замечательным доктором медицинских наук С. М. Николаевым на «Байкальских чтениях», он меня завел к завлабораторией. Я предложил иммунохроматографическим методом получить уровень дофамина в черной субстанции мышей, находящихся на голоде. Сначала вызвать лекарственный паркинсонизм у них, потом одних посадить на нормальное питание, других – на повышенное, третью группу — на голод. И после голода определить уровень дофамина в черной субстанции. Дофамин – нейромедиатор, который проводит нервный импульс, двигательный нейромедиатор, является одним из химических факторов внутреннего подкрепления и служит важной частью мыслительного процесса. Но для исследований требовались значительные средства, их у меня не было, поэтому все на этом закончилось.

Все в жизни удивительно. В 2012 году Вальтер Лонго запатентовал метод лечения болезни Паркинсона методом имитации голодания (mimicking fasting), поэтому здесь я уже опоздал. В 2013 году к нам приезжал японский режиссер, доктор мед. наук, который, как он объяснил, бросил медицину и стал режиссером. Ему Лонго не смог объяснить, как голодание лечит болезнь Паркинсона, поэтому он приехал к нам. И мы ему раскрыли добродушно все карты: я тогда объяснил ему процесс аутофагии, он уехал, а в 2016 году они с Есинори Осуми сняли процесс аутофагии на электронный микроскоп и получили за это Нобелевскую премию. В итоге этот Ямомото оказался не режиссером и фильмы он не снимал, приехал к нам с одной целью – украсть идею.

При срыве дофаминергетической системы, серотонинергической системы у нас может быть шизофрения, депрессия, в данном случае болезнь Паркинсона. Вообще депрессия очень хорошо лечится РДТ. При лечебном голодании происходит нормализация нейромедиаторных систем мозга, чего фармакологическим путем никогда нельзя добиться. Мозг – это загадка. Работу нейромедиаторных систем пытаются все изучить, но объяснить до сих пор никто не может. Силы РДТ – это ген SIRT. Он вырабатывает белок сиртуин, 3 внутриклеточных и 4 внеклеточных. Это гены выживания, и они активны у людей, которые попали в критическую ситуацию, и у людей, которые помолились мощам святых, совершали хадж, делали различные обряды. Почему-то у них он активен. Были исследования этого гена у людей, которые чудом излечились, это так называемое спонтанное излечение. В случае спонтанного извлечения у всех пациентов этот ген был активен.

НУЖЕН НИИ РДТ

— Пройдены определенные этапы, что дальше, куда двигаться с этим объемом знаний, с огромным желанием двигаться в этом направлении и лечить этим методом людей? При каких условиях у нас в Бурятии РДТ будет дальше развиваться?

— Еще лет пять тому назад я предлагал идею создания НИИ РДТ именно у нас, в Бурятии, и обоснования выделения финансов на изучение метода РДТ. Во-первых, это будет первый НИИ РДТ в мире, то есть мы косвенно докажем, что наука по РДТ в Бурятии, в России делается. Все пытаются украсть идеи, присвоить себе лавры, но если мы откроем НИИ РДТ, мы будем первые! Во-вторых, НИИ РДТ как юридическое лицо может обучать врачей этой методике. Сейчас очень много центров, которые предлагают РДТ, но они разобщены, каждый лечит, как хочет, многие таким лечением компрометируют сам метод. И страдают, в первую очередь, люди, которые потом скажут, что РДТ не работает. А НИИ как минимум контролировало бы такие центры на соответствие условий лечебного процесса, соблюдение методики, проводило бы аттестацию врачей, выдавало бы сертификаты. Это должно быть государственное учреждение под эгидой Бурятского научного центра, так как при БНЦ множество различных НИИ, есть база, там есть фармакологический совет. Хотят создать НИИ традиционной медицины, но он слишком всеобъемлющ. Давайте начнем с НИИ РДТ – это возможность двигать науку и возможность помогать людям.

Валерий Алексеевич Максимов предлагал мне написать кандидатскую по лечению РДТ болезни Паркинсона и защитить ее, но пока обычная работа (кто-то же должен лечить земляков) не дает возможности заняться наукой. Вот разве вернуться снова в «Горячинск»?

ВОЗДУХ ВМЕСТО НИТРОГЛИЦИРИНА

— Вы говорили, что РДТ на курорте для пациентов идет значительно успешнее и эффективнее, нежели в стационарных условиях медцентров. Почему, объясните….

— В минеральной воде на курорте «Горчинск» много азота. А он расширяет сосуды, ускоряется обмен веществ и процесс лечебного голодания идет быстрее и лучше. И не только выпивая водичку горячинскую, но и, прежде всего, дыша воздухом горячинским, мы достигаем потрясающего эффекта. Воздух на курорте меняется от этой воды, которая на протяжении всего года парит. В минеральной воде Горячинска содержится много азота, что приводит к повышению его уровня на территории самого курорта. Мы вдыхаем азот вместе с фитонцитами, веществами растительного происхождения, обладающими свойством убивать или тормозить рост микроорганизмов. Уникальность ситуации в том, что оксид азота – то самое вещество, которое объясняет эффект нитратов (нитроглицирина и прочих). Когда мы кладем нитроглицирин под язык, таблетка рассасывается, сосуды расширяются, боль уходит. До 1998 года не знали, как это работает. В итоге Нобелевскую премию вручили за то, что объяснили это свойство нитроглицирина. Так, нитроглицирин, попадая в кровоток, служит донором азота, азот захватывается эндотелием, который перерабатывает его до оксида азота и выбрасывает в кровоток. Оксид азота – это известный мощный вазодилататор, который ингибирует активацию тромбоцитов и широко используется для снижения давления в малом круге кровообращения. Когда мы нитроглицирин капельно ставим, происходит то же самое. Именно поэтому, как только мы перестали капать или рассосалась таблетка, через 40 секунд эффект прекращается, потому что оксид азота живет 30–40 секунд. Это оказалось адаптивным механизмом.

На курорте уникальность ситуации в том, что здесь высокая концентрация азота вокруг пруда, но в то же время нормальная концентрация кислорода. Сосуды расширяются и кислород массивно поступает, поэтому те, кто отдыхает на курорте, обычно ходят сонными. У меня мама плохо засыпает, а когда я ее привожу на курорт, она уже в 21:00 спит. Гипертоники, которые каждый день принимают таблетки плюс добавляют их при кризах, на курорте чувствуют себя очень хорошо. Фоновое, рабочее давление у большинства снижается. И это доказано, исследовано, реабилитация после инсульта, инфаркта в два раза быстрее здесь протекает, потому что сосуды постоянно расширены и кислорода поступает повышенное количество, таким образом реабилитация резко улучшается.

То же самое происходит при лечебном голодании, когда человек голодает, он его переносит легче, переходы из стадии в стадию голодания происходят быстрее. Кокосов с Максимовым спорили, на какой день наступает кетоацидоз. Кокосов говорил на 10–11-й день, Максимов – на 9–10-й, но результаты кетоацидоза зависят от климата. У меня кетоацидоз наступает на 9-й день, это самое позднее. Причем отчетливо можно сравнить результаты наступления кетоацидоза, который в ЦВМ и который происходит на курорте, и они разные по срокам. На курорте – раньше, а в ЦВМ – позже. И именно на курорте, где дышат этим воздухом, раньше наступает кетоацидоз. У меня есть прецеденты, когда кетоацидоз наступал на 3–4-й день. И когда я говорил большим московским ученым об этом, они не верили. В среднем здесь кетоацидоз наступает на 7-й день, а если я даю 1–2 дня сухого голода, то где-то и раньше. А кетоацидоз – это самое важное, это мощный активирующий механизм. Он активирует все санационные механизмы и как раз ген SIRT.

Горячинск – это большая кладезь природных ресурсов, которые до сих пор еще до конца не изучены и не использованы. Кроме того, тут есть определенный кармический момент. Горячинский ключ – очень сильный по своему воздействию, у него «хозяин» сильный, которому неинтересно развитие бизнеса и извлечение прибыли. Сам хозяин этого места не позволит развитие курортного бизнеса, а РДТ даст развивать. Потому что курорту не нужны толпы людей, шум, гам, крики пьяных, а вот если вы привезете сюда людей, которые хотят лечиться природой, духовно совершенствоваться, которые не шумят, медитируют, находятся в единении с природой, тогда дорога будет открыта. Если здесь будет центр духовного развития, центр РДТ для людей, которые берегут природу, у которых есть единение с природой, тогда сюда будут все больше приезжать из других городов России и мира. Надо менять стратегию развития курорта, а менять ее необходимо с пожеланием духовного хозяина этого места.