В этом году республиканский психоневрологический диспансер отмечает свое 50-летие.

Чтобы проследить историю его развития, мы открываем новую рубрику и хотели бы поведать нашим читателям о тех людях, которые внесли достойный вклад в становление и созидание гуманного отношения к психически больным людям. Ведь недаром же говорят: «каково время, таковы и люди». О том, чем приметно время прошлое, как оно отразилось во времени настоящем, на примере становления психиатрической службы республики рассказывает человек, у которого хотелось бы учиться доброте и жизнелюбию в любые времена. Речь идет о заслуженном враче Бурятской АССР ФАИНЕ ПЕРФИЛЬЕВНЕ БАБАНОВОЙ. 

ЖИЛА БЫ СТРАНА РОДНАЯ…

Фаина Перфильевна приехала сюда работать после института в 1960 году. Тогда отправляли по распределению туда, где было мало врачей.

– Мы же дети войны, и у нас, как у всех в ту пору, была одна цель – чтобы страна развивалась, жила хорошо, – начинает рассказывать она. – Каждый считал своим гражданским долгом поднимать страну, каждый на своем рабочем месте помогал ее становлению. Помните, как в песне: «Жила бы страна родная, и нету других забот». Хотя после войны прошло уже 15 лет, но многое еще нужно было восстанавливать».

Вначале она работала в Закаменском районе врачом невропатологом, потом переехала в Улан-Удэ работать в Первую городскую больницу, теперь это БСМП. Была неврологом при травматологическом отделении. Тогда на весь наш большой Советский район было всего 25 неврологических коек, с этого и начинали. Очень тесно она была связана с психиатрами.

– Само психиатрическое отделение находилось в приспособленном старом деревянном помещении, материально-техническая база очень бедная, а отделения все переполнены. Тогда психиатрическая помощь оказывалась в мужском и женском отделениях, рассчитанных на 100 или 150 коек. Но мест всегда не хватало, как и помещений, ведь в психиатрии очередности не существует – острым больным необходимо срочно оказывать помощь. Это все сказывалось, конечно, на качестве лечения. Были, можно сказать, такие «вертящиеся двери»: больной вышел, какое-то время побыл, а поскольку никакой амбулаторной помощи не получил, то вернулся назад. Это была проблема. Всего 2–3 человека тогда занимались оказанием психиатрической помощи на всю республику плюс еще врачи в   Троицкой психиатрической больнице. Практически там собирали только тяжелых хронических больных.

Моей предшественницей и учительницей была Мария Георгиевна Назарова. Мы вынашивали идею развития амбулаторной помощи, чтобы появилось такое отделение, которое могло бы принимать больных, уже выписавшихся из стационара, и продолжать лечить их амбулаторно: проводить поддерживающую терапию, предупредительную терапию, чтобы не было обострений, наблюдать больных, помогать им в решении социальных, трудовых, юридических вопросов. В районах тогда вообще не было этой помощи, пациентов привозили в наручниках.

Мне повезло, поскольку я начинала в период, называемый «эрой нейролептиков» – появилось очень много импортных препаратов, и наша фармацевтическая промышленность начала производить первые нейролептические препараты, можно было уже по-настоящему лечить больных. И в 1965 году при Первой городской больнице мы организовали диспансерное психоневрологическое отделение, меня назначили заведующей.

Мы начали обучать персонал поликлиник: кого должны к нам направлять, кто должен у нас проходить осмотр. Ездили по всем районам республики, обучали фельдшеров, врачей. При диспансере у нас появились районные психиатры, которые вели консультации в районах. Появились и первые участковые врачи-психиатры по городу, и постепенно мы пришли к задаче реабилитации больных. Ведь очень многие больные в силу своего заболевания не могли даже за собой ухаживать, особенно хронические, которые залеживались в той же Троицкой больнице, элементарные навыки по самообслуживанию просто растеряли, а основы жизни в обществе тем более.

ОТ «ПСИХИЗБУШКИ» ДО СОВРЕМЕННОГО ДИСПАНСЕРА

Все было сложно. Всего нужно было отстаивать и добиваться. Когда Городская больница переехала в другое здание, то именно в 1973 году официально организовался  психоневрологический диспансер. Тогда также освободилось помещение Станции переливания крови, там сделали диспансерное отделение. А в самом начале был всего лишь небольшой домик в три окошечка – избушка, в которой жили врачи хирурги (семья хирургов Ильковых). Это было первое наше амбулаторное отделение, которое с любовью мы называли «психизбушкой». Из этой избушки мы перешли на Кяхтинскую улицу, сейчас там даже улицы уже как таковой нет. Только потом началось строительство современного диспансера.

Несмотря на эти условия, мы организовали лечение алкоголиков, наркологический кабинет открыли. Самым первым и сильным наркологом был фельдшер Попов. Коллектив разрастался. У нас появились специальные кабинеты, новые специалисты, среди которых были даже сексопатолог и психотерапевт.

Учились сами, учили персонал, ездили, обменивались опытом. Хорошую связь установили с Томской психиатрической больницей. Мы перенимали опыт и по лечению, и по реабилитации, развернули у себя места занятости и трудоустройства больных. На заводе имени Кирова по производству эмальпосуды, на заводе Теплоприбор мы подготовили своих трудинструкторов и занялись трудотерапией наших пациентов на этих предприятиях. Отношение к ним в коллективах было совершенно другое, больше проявляли терпимости, люди старались им помочь социализироваться. 

Удивительное наблюдение: когда большая радость либо большая беда, то все общество мобилизуется. По научным источникам доподлинно известно, что во время войны было меньше психических заболеваний. Естественно, были тяжелые травмы, сопровождавшиеся психическими нарушениями, шизофрения и эпилепсия, но сказать, чтобы был такой колоссальный рост, нельзя. И отмечают, что даже неврозов, истерии было значительно меньше.

В 70-е годы мы стали выезжать по деревням и ходить по дворам – выявляли больных. Я обратила внимание, как же много больных детейолигофренов, особенно в отдельных районах. В районах-изолятах – таких, откуда мало миграции, северные например. И в других районах в отдельных местностях, например в Закаменском это с. Санага. Поразило нас количество больных детей-олигофренов в Бичурском районе. Их никто не учитывал, пока мы не занялись этой работой. Тогда население держало этих детей дома. Специально строили избушки у себя во дворе, где они и находились, если больной очень возбужденный, с неправильным поведением или с идиотией, то есть выраженной степенью умственной отсталости. А дети с менее выраженными нарушениями сами приспосабливались к жизни: занимались хозяйством, смотрели за скотом, ухаживали за огородом. Они сами реабилитировались в своей среде.

В 1966 году вышел приказ по определению инвалидности детям. Все ринулись получать пособия. Потом выяснилось, что в республике есть и диспансер, который может подлечить, и по линии Министерства соцзащиты имеются интернаты психоневрологические. Они тоже в это время стали расти. А когда я приехала, был одинединственный интернат в Бабушкине. Потом уже интернаты появились в Мухоршибири, Загане, Усть-Кяхте. И уже не стали таких детей держать дома, а отправляли на лечение в интернаты.

ЧТОБЫ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ БЫЛИ ДОБРЕЕ

Началась большая работа и с алкоголиками. Когда мы открыли свой наркологический кабинет, то обком партии попросил сведения: сколько же у нас алкоголиков? Мы насчитали всего 300 карточек, то есть всего 300 человек на всю столицу республики. Нас вызвали «на ковер»! Как это?! В городе Улан-Удэ целых 300 алкоголиков! Откуда вы это взяли? Мы говорим, что это только те, кто пришел сюда сам, а сколько еще не пришли лечиться? Потом уже пошли и наркоманы, и все прочие. И, конечно, возросла эта патология, потому что все стало учитываться.

Теперь наркологи занимаются алкоголизмом. А ведь они «выросли» из нашего наркологического кабинета, в котором работал доктор Леушин. В Троицкой больнице алкоголизмом стал заниматься Григорий Моисеевич Баранчик, замечательные люди были. И, поскольку была главным психиатром, я предложила: давайте будем наркологию выделять в отдельную специализацию. Баранчик очень хороший организатор, с него и началась организация отдельной наркологической помощи.

Я считаю в какой-то степени своей заслугой, что стояла у истоков организации диспансерной помощи психбольным. Наши пациенты – люди, которым природа дает такие тяжелые психические болезни, что они обществу бывают практически не нужны. Их сделал Бог такими, чтобы все остальные были добрее, чтобы понимали, насколько они должны быть более трудоспособны, активны в обществе, когда рядом люди, которым вообще ничего не дано. Можно ведь без руки и ноги руководить государством, а вот с больной головой многое ли по силам. И поэтому наша задача – оставлять их в семьях, занять чем-то, чтобы они были полезны хотя бы на каком-то социальном уровне. Ведь среди этих людей есть и яркие личности, которых болезнь настигла, но они очень многое успели сделать: были прекрасные инженеры, учителя, врачи, ученые. Недаром Пушкин восклицал: «Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох иль сума…».

Конечно, самое главное для душевного здоровья, чтобы природа заложила это здоровье – это первое, потому что очень много бывает наследственных заболеваний, много семейных случаев шизофрении. Важно воспитание соответствующее. Ну, конечно, больших перегрузок не давать для мозга, следить, чем интересуется ребенок. Правильное воспитание в семье, в школе, в обществе. И поменьше всяких вредностей. Нужно, чтобы ребенок с самого начала понимал, что такое хорошо и что такое плохо. Надо, чтобы человек был постоянно занят: трудом, реализацией какой-то идеи, к чему-то должен стремиться. Это очень важно. В стране должна доминировать идея воспитания активной здоровой молодежи, заинтересованной в развитии своей страны. При любых обстоятельствах не надо никогда отчаиваться и «вешать нос». Как говорил Герхард Бранстнер: «Юмор – регулятор психики человека как самоуправляемой системы». И я с ним совершенно согласна.   

Виталий Леонтьевич Гриф, главный врач Республиканского психоневрологического диспансера:

– Фаина Перфильевна на протяжении 15 лет была главным психиатром Министерства здравоохранения БурАССР. Она заслуженный врач БурАССР, наставник многих поколений врачей и мой в том числе. Ее главные отличительные черты – это безграничная доброта, сверхгуманное отношение к пациентам, эмпатия и ныне принятое модное слово комплаентность – возможность решать совместно с пациентом проблемы болезни, терапии, отношения к болезни. Фаина Перфильевна для нас близка как родной человек. Мы искренне благодарим ее за вклад в развитие и становление психиатрической службы Бурятии и, пользуясь случаем, поздравляем с Днем рождения! Долгих лет жизни!