Рассказ кардиохирурга о своих родителях, операциях больных COVID-19 и маленьких пациентах.
О нем говорят: «одержимый работой». Но после разговора с кардиохирургом точно понимаешь, что он – одержимый любимым делом. Знакомьтесь, лицо с обложки: Владимир Ильинов, сердечно-сосудистый хирург Республиканской клинической больницы им. Н. А. Семашко.
Примеры для подражания
Как формируется у ребенка призвание? Из каких таких картинок детства складывается тот самый пазл, который потом производится в профессию. Для любознательного Володи все формировалось в семье: мама – Евгения Самбуевна – акушер-гинеколог, работала в Перинатальном центре, папа – Николай Владимирович – анестезиолог-реаниматолог, заведовал многие годы ОАР №1 Республиканской больницы. Какие обычные разговоры в доме: о дежурствах, операциях, пациентах. А еще подвиги папы: как он в экстренном порядке спасал бабушку Володи, на вертолёте вывез ее в срочном порядке из Байкало-Кудары по санавиации в республиканскую больницу. И вообще, родители всегда приносили с собой в дом запах больницы, от которого кто-то падает в обморок, а кто-то наслаждается им.
В «свою больницу», в интернатуру Владимир приехал после окончания Читинского медицинского, чем очень гордится, окончив без единой тройки. Там все давалось легко, а здесь, в стенах республиканской, нельзя было посрамить фамилию отца. Окончив в 2009 году институт, начал работать рентген-хирургом, но мечтал о кардиохирургии. А тут в «республиканку» приехал академик РАН, профессор, д.м.н., руководитель Томского НИМЦ Ростислав Сергеевич Карпов, который и разглядел в молодом специалисте горячее желание учиться хирургическому мастерству. Пригласил к себе в Томск. Перспективу учиться у маститых профессоров Владимир расценил как божий подарок. Отучившись в аспирантуре по детской кардиохирургии, за два года написал диссертацию и уехал работать в деревенскую больницу набираться самостоятельного опыта. В Тимирязевской ЦРБ, как и бывает на селе, проводил все виды операций, «набивал руку»: сколько грыж удалил, сколько лапароскопий сделал – не считал. Но рука становилась уверенней, знаний больше, как и интереса к профессии. В 2016-м защитился и уже «не мандражируя» вернулся домой, опять в родные стены республиканской больницы.
Работать с «ляльками», как он ласково называет детишек, ему доставляло удовольствие. Осознание того, что ты возвращаешь к нормальной жизни ребенка, у которого слабенькое хрупкое сердце, и есть главная награда за труд. Еще вчера пятилетний пацан не мог вздохнуть полной грудью, а после операции розовеют щеки, спадает одышка, дыхание становится ровным, и каждый из этих мальчишек уже мечтает погонять в футбол. Владимир Николаевич, а именно так теперь обращаются мамочки к кардиохирургу, смотрят на него с огромной надеждой, и он старается их не подводить. Он помнит, как хирурги республиканской больницы и его отец проводили первую операцию на открытом сердце – кардиоплегия – делали остановку сердца «прямо на льду» и через 20 минут после операции запускали его вновь. Он сам загорелся желанием когда-нибудь провести такую операцию и многому научился благодаря своей любознательности и своим учителям, которых по всей России у него очень много, и о каждом он говорит в превосходных прилагательных и междометиях. Не стану даже перечислять весь список его наставников, с которыми он советуется, которым отправляет на операции в большие центры своих маленьких подопечных. Отправляет, потому что сейчас, в условиях пандемии, нет возможности проводить плановые операции детям здесь, в Бурятии.
Ковид нарушил привычную жизнь
Сейчас все медики нацелены на борьбу с ковидной инфекцией. За время пандемии он уже провёл три операции пациентам с COVID-19. Это больше всех среди «ковидных» госпиталей республики. О сложностях оперирования зараженных больных он рассказал нам сам: «Пандемия внесла жесткие коррективы в нашу размеренную жизнь. И все теперь боятся ковида, но умирают от сопутствующих заболеваний. Люди по-прежнему болеют, и потребность в операциях есть, их нужно проводить даже в условиях пандемии.
В «ковидных» госпиталях Бурятии на сегодняшний день выполнено шесть операций пациентам, больным коронавирусом. Все они проводились по жизненным показаниям, то есть, если бы пациент не лёг на операционный стол, то ушёл бы из жизни.
Когда мы первый раз оперировали пациента с ковид, то очень боялись. Боялись заразиться, вдохнув аэрозоль из крови. Сейчас мы относимся к этому менее тревожно, ведь нас снабжают хорошими респираторами, но всё равно переживаем – у нас ведь тоже есть близкие, которых мы не хотим подвергать опасности. Сами мы сдаём анализы на коронавирус еженедельно.
Оперировать в костюме, очках, респираторе и перчатках, мягко говоря, некомфортно. На первой операции мы сразу столкнулись с такой проблемой, как запотевание очков. Нам приходилось выходить из «грязной» зоны, протирать их, снова одеваться и заходить. Сейчас мы с коллегами пользуемся лайфхаком: чтобы очки не запотевали, мы досуха протираем их жидким мылом или пеной для бритья. Это помогает, и мы способны видеть все отчетливо – не надо беспокоиться, что мы работаем вслепую.
У «коронавирусных» больных существует проблема свертываемости крови. Это значительно осложняет процесс проведения операции, ведь обычно к нам попадают экстренные пациенты, например, больные с кровотечением, перитонитом. В таких случаях при нехватке крови для переливания мы используем кровь больного, которую при внутреннем кровотечении собираем в аппарат реинфузии крови «Селл-сейвер» и возвращаем в организм пациента. Ведь не всегда есть кровь нужной группы и в необходимом количестве.
Ещё одной проблемой для нас стал электронож, применение которого, с одной стороны, хорошо снижает кровопотерю, а с другой – при прижигании тканей коагулятором кровь пациента с вирусом превращается в аэрозоль, который можно вдохнуть. Тройные перчатки – небольшая, но тоже проблема. Так, когда мы шили сосудистый протез полипропиленовой нитью № 6, которая толщиной с волосок, в трёх перчатках сложно её завязать и не порвать. В этом деле главное – не торопиться, все делать спокойно, уравновешенно.
Многие близкие больных не понимают всех тонкостей проведения операций и требуют от нас невозможного. Мы делаем все, что можем, но среди тяжёлых пациентов выживаемость очень низка, и если уж мы берёмся их оперировать – значит, надежда еще есть, и мы стараемся использовать этот слабый шанс. Как правило, у тяжело больных коронавирусом лёгкие не справляются с работой, а значит, не обеспечивают кровь кислородом, и это зачастую приводит к тому, что ткань после операции не заживает. Поэтому мы, конечно, рекомендуем воздержаться от операции до излечения от COVID-19, но есть экстренные больные, которым срочно нужна хирургическая помощь.
Перед операцией мы надеваем специальную пижаму, носки, после чего СИЗ, затем специальную маску, закрывающую всю голову, сверху – респиратор и очки, как у лыжников. Очки полностью закрывают кожу вокруг глаз. Далее натягиваются двойные перчатки и резиновые сапоги. Одетые в СИЗ, выходим в «грязную» зону через шлюз. Но, чтобы выйти, необходимо пройти обработку – нас полностью поливают раствором с хлоркой, после чего в специальном помещении необходимо помыть свои сапоги, снять первые перчатки, расстегнуть СИЗ, снять его так, чтобы он вывернулся наизнанку и его наружная поверхность была спрятана. Далее нужно снять очки и замочить их в перекиси водорода. Потом снимаются респиратор, арафатка и сапоги, и мы направляемся в следующий отдел шлюза. После каждого действия руки с первыми перчатками обрабатываются в дезинфицирующем растворе. В следующем отделе снимаются пижама, носки и перчатки. В глаза и нос закапывается борная кислота, горло прополаскиваем хлоргексидином. Потом идём принимать душ и выходим в чистую зону.
Ковид коварная болезнь, последствия которой неясны и проявляет себя поразному. Например, приходит к нам человек, жалоб нет, насморка и кашля нет. Делаем снимок, а там... двусторонняя пневмония. Другие переносят очень тяжело – с жаром, кашлем и температурой под 38. Болеют очень интенсивно и тяжело.
Говорить о том, как вирус влияет на организм человека после выздоровления и в дальнейшей перспективе, преждевременно. Так как это ещё малоизученная болезнь. Но наиболее вероятен пневмофиброз, когда лёгкие при физической нагрузке не справляются и плохо снабжают кровь кислородом. У сердечников возможны последствия в работе сердца.
Я слышал, что некоторые скептики не верят в существование коронавируса. Я своими глазами вижу этих больных и не пожелаю никому оказаться на их месте.
…Так хочется, чтобы побыстрее закончилось это ковидное время и я смог, как обычно, консультировать, оперировать и спасать своих маленьких пациентов, чьи хрупкие сердца требуют нашей неотложной помощи.
