НА ПЛЕЧАХ ГОСУДАРСТВЕННОГО ИНСПЕКТОРА ЛЕЖИТ ОХРАНА ЗАПОВЕДНЫХ МЕСТ ОТ ЛЮБЫХ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ НА ИХ БЛАГОПОЛУЧИЕ И СУЩЕСТВОВАНИЕ.

ПРОФЕССИЮ МОЖНО ОТНЕСТИ К РЯДУ САМЫХ ОПАСНЫХ, НО ПРИ ЭТОМ ОЧЕНЬ БЛАГОРОДНЫХ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСПЕКТОР – ВЕРНЫЙ И НАДЕЖНЫЙ ДРУГ ЛЕСА И ЕГО ОБИТАТЕЛЕЙ. ЗАЩИЩАТЬ ЛЕС И ИХ ОБИТАТЕЛЕЙ – ОДНА ИЗ САМЫХ ВАЖНЫХ ПРОФЕССИЙ НА ЗЕМЛЕ.  

Андрей Найданович Дондупов, заместитель директора в области охраны окружающей среды 

– В заповедной системе мой общий стаж работы составляет 13 лет. По образованию – инженер лесного хозяйства (СибГТУ, г. Красноярск). С 2009 по 2019 гг. работал в ФГБУ «Национальный парк «Тункинский». В 2020 г. назначен на должность заместителя директора в области охраны окружающей среды в ФГБУ «Государственный природный заповедник «Джергинский».

Охрана природных комплексов и объектов остается наиболее приоритетной и основополагающей задачей, стоящей перед заповедником. Служба охраны в заповеднике начала формироваться сразу же после его создания в 1992 году. На сегодня контроль за соблюдением режима заповедника осуществляется государственной инспекцией, состоящей из 13 человек: это заместитель главного государственного инспектора, 2 старших и 1 участковый госинспектор, 9 государственных инспекторов. В основном штат службы охраны укомплектован из числа местных жителей.

В прошлые годы служба охраны очень нуждалась в оснащении современной техникой, автомобилями высокой проходимости, пожарным транспортом, средствами связи, фото-, видеофиксации, а также средствами, необходимыми для тушения лесных пожаров. Ситуация с техоснащением ООПТ улучшилась с реализацией Федеральной целевой программы «Охрана озера Байкал и социально-экономическое развитие Байкальской природной территории на 2012 – 2020 годы».

В рамках ФЦП с 2012 по 2020 год было приобретено более 30 единиц специальной и противопожарной техники (в том числе транспорт высокой проходимости, тракторы, бульдозеры, пожарные машины, снегоболотоход на гусеничном ходу, квадроциклы, снегоходы, аэролодки), построен и введен в эксплуатацию ПХС-2 типа; средства связи, фотои видеофиксации, фотоловушки, спутниковые телефоны, рации, GPS-навигаторы, квадрокоптеры, бинокли и приборы ночного видения. 

Охрана территории, в том числе борьба с браконьерством, тушение лесных и иных природных пожаров, проведение учетных работ, сбор научной информации (заполнение феноанкет), сопровождение научных сотрудников и туристских групп, проведение профилактических бесед с местным населением, работа с посетителями – это далеко не весь перечень должностных обязанностей государственных инспекторов в области охраны окружающей среды на ООПТ федерального значения. 

Охрана природных комплексов осуществляется путем автомобильного, пешего, конного патрулирования, а также авиапатрулирования и патрулирования водных объектов. Автомобильное патрулирование проводится на автои мототранспорте, в том числе высокой проходимости, патрулирование акваторий водных объектов – путем использования аэролодок.

Ежедневно ведутся кордонно-патрульные и рейдово-патрульные работы по охране территории. На сегодняшний день на въезде в заповедник круглогодично функционирует кордон Умхей. Дежурная смена у государственного инспектора детально расписана и состоит из патрулирования территории, мониторинга численности животных, ведения фенологических и метеорологических наблюдений, работы с посетителями. В общем, работы хватает.

Сотрудники отдела охраны оказывают большую помощь отделу науки, экопросвещения и развития регулируемого туризма и отдыха: участвуют в зимних и летних маршрутных учетах, сопровождают научные и туристские экспедиции. С началом пожароопасного сезона государственные инспекторы совместно с отделом экологического просвещения проводят беседы с местными жителями, школьниками и посетителями ООПТ.

В составе охранной службы сформирована оперативная группа, которая может в любое время выдвинуться на охраняемую территорию. Опергруппа состоит из 4-5 инспекторов, руководит ею Вачеланов Геркен Васильевич, старший государственный инспектор. Родом он из села Алла Курумканского района, в заповедник пришел в 2008 году. До этого Геркен Васильевич сам был охотником, поэтому хорошо знает эти места, в которых жили и охотились его предки. За время проведения рейдовых мероприятий чего только не было: задерживали, приучали к порядку,   писали протоколы, судились. За годы работы в заповеднике, конечно, проделана огромная работа. Боролись за то, чтобы все было законно, соблюдались правила. В результате сегодня общее количество браконьеров снизилось в разы. Помог и тот факт, что ужесточилось законодательство: увеличились штрафы, применяется уголовная ответственность, стали конфисковывать оружие.

Большой урон ландшафту и животным наносят сезонные пожары. Несмотря на удаленность территории и отсутствие на ней людей, пожары здесь – самое обычное явление по причине сухих гроз (иногда пожары приходят в заповедник с соседних территорий). Радует, что за два последних года их количество значительно снизилось.

В течение трех лет – с 2013 по 2015 год – на нашей ООПТ проведена оценка лесного богатства заповедника, то есть мы описали всю растительность по качеству и видам, дали оценку состоянию здоровья леса. Лесоустройство проводится в целях освоения лесов, организации на базе материалов лесоустройства эффективного управления в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов. Лесоустройство включает в себя проектирование: лесничеств и лесопарков; эксплуатационных, защитных, резервных лесов, а также особо защитных участков лесов; лесных участков и т. д. Материалы лесоустройства используются при ведении государственного лесного реестра, разработке и изменении лесных планов субъектов Российской Федерации, лесохозяйственных регламентов, проектов освоения лесов.   

Михаил Владимирович Иванов, инспектор-водитель с 2004 года по настоящее время 

– Я работаю в заповеднике с 2004 года, уже 18 лет. Родители переехали в Майск, когда здесь открылся Курумканский леспромхоз в 1970 году, мне было всего шесть лет. Сначала работал в леспромхозе, потом в Верхне-Баргузинском лесхозе лесником. В заповедник пришел работать инспектором, в 2010 году начал работать водителем, хотя опыта у меня достаточно, чтобы все инспекторские обязанности выполнять.

Работать сейчас стало интереснее и проще. Парк техники у нас полностью обновился. Это была острая необходимость, ведь территория заповедника у нас труднодоступная: местность горная, климат суровый. Проблемы начинаются, когда в мороз под 50 градусов работать надо, а все кругом замерзает. Мы с собой возим газовую горелку, паяльную лампу, чтобы отогреть технику. Зимой постоянно бывают рейды, ездить надо, ведь на кордонах дежурят инспекторы. По дороге на БАМ идут машины, а мы стараемся проехать за ними, проследить, все ли нормально, не застрял ли кто, не сломался. Ведь в такие морозы поломка может стоить жизни.

Технику осваивали мы самостоятельно. Вся она российская и понятная. Я могу ездить на всех марках машин, которые есть у заповедника. У нас есть права, допуск. Раньше, пока не было современной техники, мы доезжали до определенного места, а дальше все пешком. Теперь едем на одном виде транспорта, потом пересаживаемся на более проходимый и едем дальше. В любой уголок тайги можем добраться. Если что-то ломается, то сразу все втроем начинаем ремонтировать.

И на пожары мы так же оперативно выезжаем. У нас по регламенту необходимо за час доехать и начать работать. А если не можем своими силами справиться, тогда привлекаем авиалесоохрану. Сейчас у нас есть вышки, с которых производится визуальный осмотр, чтобы вовремя увидеть пожар. Есть космомониторинг, но он фиксирует возгорание только на вторые сутки, а такая задержка существенна. У нас заключены договоры с авиалесоохраной, чтобы их самолет каждый день проводил наблюдение за нашей территорией сверху. Это оперативнее, чем космомониторинг. И сразу на сигнал реагирует оперативная группа – 4–5 человек. Инспекторы в опергруппе сменяют друг друга на дежурстве. Быть в опергруппе – это значит находиться постоянно на связи. Плюс у нас есть специальные машины – лесопожарные комплексы, в которые уже загружены стратегические продукты, снаряжение. Как только поступает сигнал, сразу опергруппа и выезжает. На территории заповедника имеются тракторы для опашки очагов возгорания, они с емкостями для воды. Доезжают туда, куда могут. Дальше, если не можем проехать, добираемся на лошадях или гусеничных вездеходах. А если совсем крутой подъем, тогда идем пешком, а следом лошади с поклажей. В наших интересах как можно быстрее среагировать, потому что чем раньше застали пожар, тем быстрее мы его потушим. В течение двух часов мы уже находимся у очага возгорания и начинаем работу, если, конечно, это не слишком отдаленный участок.

Был случай, когда возгорание произошло в гольцах и мы поднимались пешком до очага около трех часов со всем инвентарем. Хорошо, что у нас сырой лес, огонь быстро не распространяется. Оказавшись на месте пожара, мы в первую очередь смотрим направление пожара, чтобы его вовремя остановить. И работать начинаем сразу в том направлении, в котором пожар идет: называем это «голова пожара». Окапываем именно в направлении пожара. Минполосу копаем не очень глубоко, главное – убрать сухую «подстилку»: иголки, сухую траву и т. д. Под этим сухим слоем – влажная земля, которая уже не загорится. Когда проложим вокруг пожара минполосу, то ходим обрабатываем – бывают сухостойные деревья, которые могут упасть и перенести через минполосу огонь. Такие деревья спиливаются. Кромка пожара обрабатывается до 30 метров от минполосы. Когда поступления кислорода нет, пожар тухнет. Полностью пожар площадью около 0,5 гектара обрабатывается примерно за день, сюда же входит время, за которое лесники добираются до очага.

Самый тяжелый был 2015 год. У нас было сразу несколько очагов пожара, один из которых мы обрабатывали около 20 дней. Было задействовано много людей, в том числе привлеченных. Во всех окружающих населенных пунктах созданы свои пожарные команды заранее. Весной, перед началом пожароопасного сезона, объезжаем села, проводим обучение этих команд по работе на лесных пожарах.

От браконьеров нас спасает тот факт, что район труднодоступный. Но немало было случаев, когда мы вовремя пресекали проникновение на территорию. Минимальный штраф сейчас за незаконное нахождение в заповеднике – 3000 рублей. Браконьеры в основном местные. Сейчас у нас составление протоколов практически сошло к нулю. Но работы все равно хватает. Везде по дороге стоят мусорные баки, мы вывозим их. Для каждой группы туристов есть разработанный маршрут.

Самое приятное – встречи с животными, они бывают постоянно. Звери, как правило, убегают. С медведем несколько раз встречались. По одному нам нельзя ходить по территории заповедника. Довольно близко я встретился с ним однажды, когда сопровождал научных сотрудников. Мы шли к стоянке, где должны были переночевать. Ученые немного приотстали, фотографировали. А медведь лежал чуть в стороне от тропы,  в небольшой логотине. Подошел практически метра на четыре к нему, он выскочил, и тут я его увидел. Оба опешили, смотрим друг на друга. Затишье. Он начал принюхиваться ко мне. Я поворачиваюсь, кричу сотрудникам: «Фотографируйте!». И когда я крикнул, он тут же побежал.

На 81-м километре живут прикормленные соболи. Один чуть светлее, другой – темнее. Мы как-то увидели ее (самочку), положили ей поесть, и потом она так и стала к нам прибегать. Мы их фотографируем, снимаем видео. Клички им не даем. А едят они практически все: дашь кашу – ест кашу. Практически за годы моей работы со всеми зверями я повстречался. Зимой у нас очень большая концентрация лосей. На лето они уходят в горы, а когда выпадает глубокий снег, спускаются в долину. Сколько было случаев, когда мы едем, а лоси спокойно стоят. Изюбрей даже приходилось пугать для телесъемок, чтобы было видно, что они не привязаны.

Природу я всегда любил. Когда приезжаю на территорию заповедника, сразу чувствую себя как дома. Наставником моим в профессии был Виталий Семенович Михайлов, сейчас уже покойный. Он учил меня, что не надо пугаться при встрече со зверями. Первая ошибка человека – убегать при виде их. В лесхозе тоже меня учили работать на пожаре, а теперь уже я делюсь опытом с молодыми сотрудниками.

Сейчас есть постоянная связь на территории, что очень облегчает работу. У нас раньше были рации стационарные только на кордонах, то есть нужно было сначала добраться до кордона, чтобы передать информацию. А сейчас мы с любой точки территории можем выйти на связь. Оперативность помогает координированно работать разным группам. Помогают нам в работе и квадрокоптеры – беспилотные летательные аппараты. Их можно запустить, и уже все видно, что происходит на территории.

Я хочу поздравить коллег с юбилеем. Считаю, что у нас подобрался очень сплоченный коллектив, и я счастлив, что работаю в этом коллективе. 

Владимир Микаэлович Сидоров, старший государственный инспектор  

– В 1988 году после окончания Дивногорского техникума я приехал в пос.Майск, женился на местной девушке. Начал работать в лесхозе и фактически 20 лет там отработал. В октябре 2006 года перевелся в заповедник. К тому времени у меня уже было высшее образование – успел окончить Сибирский государственный технологический университет по специальности «инженер лесного хозяйства». Пришел я сразу старшим госинспектором и замещал инженера лесохозяйственной деятельности. Я, как инженер ЛХД, следил за состоянием лесов – проводил лесопатологическое обследование. Основной нашей работой были рейды по охране животных и растений от браконьеров и от пожаров.

Браконьеров в ту пору было немного, по 5–6 человек в год, в основном нарушители лесного порядка – те, кто незаконно зашел в заповедник. По ним мы составляли протоколы. Бывало такое, что заходят к нам на 81-й кордон со стороны БАМа, привозят учеников и делают сплав до Умхея, и мы там их задерживали. Был случай, когда «золотари» гнали технику, бульдозер, уничтожили много леса. Это уже административное правонарушение, штраф выписали.

Случались пожары. Было такое, что трактор сгорел. В то время работал у меня трактористом Михаил Владимирович. Прибегаем – трактор горит, а водителя нет. Все кругом в огне. Минут 40 искали. Он знал, как старый лесник, что делать, куда бежать. А молодой мог бы растеряться, испугаться. В пожаре главная опасность – задохнуться от дыма. Сейчас у нас есть респираторы, очки, каски. Молодых мы сначала учим теории, затем они обучаются на практике: идут за нами с бывалыми лесниками. Так и учатся с нами в лесу.

Страшно, когда случается низовой интенсивный пожар, он бывает до трех метров высотой. А верховой ничем не остановишь, туда бесполезно лезть. В заповеднике два старших госинспектора – Г. В. Вачеланов и я, над нами есть начальник отдела охраны. А еще участковые госинспекторы. Пожарная команда делится у нас по 4–5 человек, и участковые инспекторы являются старшими этих команд.

Работа в заповеднике за последние годы изменилась кардинально. Когда я только пришел, была одна машина «ГАЗ-66», два уазика и кони. А сейчас целый автопарк! Работать стало легче. Мы ведь всю жизнь ходили пешком. Порой получалось, что идем только в «энцефалитках» и с лопатами, берем поесть на один раз, чтобы быстрее дойти до пожара. Сзади обычно шли кони с поклажей. Часто бывало, что оставались на ночь без ничего, а температура в горах низкая: как спать, что есть? Сейчас есть вездеходы, они нас спасают и очень выручают в работе.

Занимаемся мы и учетом зверей: копытных – в феврале, медведей – в мае. Однажды медведь залез в новый кордон на 81-м. Весна была. Медведь голодный, решетки на окнах не мог сорвать, но проломил стену, которая была из пенопласта и фанеры. Пролез внутрь, все переломал, даже телевизор, и ушел. Был случай, когда пришлось отстрелить медведя в 2017 году. Медведь поднялся рано, недоспал, был злой. В марте еще снег глубокий. Он пришел на старый кордон в Умхее, унюхал продукты, залез в котел с отходами и сидел там три часа. Выскочит, попугает собак и инспекторов, да и обратно. Что делать? Приехал директор, разрешил нам его отстрелить. Уже потом оказалось, что у него была старая загнившая рана, он был страшно худой, потому осенью не накопил жира и рано встал. Когда стали отслеживать его путь, то оказалось, что он шел около 30 километров практически вдоль дороги, пока не нашел еду. Напугал наших инспекторов, которые сидели три часа под замком. Вообще-то, нам нельзя отстреливать, разве что в таких экстренных случаях и с разрешения директора.

За годы работы много всего было. Но я благодарен тому, что когда-то меня взяли в коллектив заповедника. Эта работа мне по душе, и я готов еще долгие годы не расставаться с нею, защищая природные богатства нашей Джерги.