В Бурятии планируют создать службу психологической поддержки военнослужащих СВО.
Психологическая поддержка военнослужащих, принимающих участие в СВО, и адаптация к мирной жизни – эти темы стали ключевыми в беседе директора НИИ психического здоровья Томского НИМЦ, академика РАН, психиатра с 40-летним стажем НИКОЛАЯ БОХАНА с психотерапевтами и психиатрами Бурятии в стенах Республиканского психоневрологического диспансера, где побывал наш корреспондент.
Помощь психолога в наши дни стала давно привычным делом. Разбираться со своими «тараканами в голове» к специалистам приходят самые разные люди. Все чаще жители Бурятии и не только сталкиваются с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). В каких случаях надо обращаться к специалистам?
– Есть психологические травмы, против которых бессилен любой человек. Если травма, сотрясающая по своей мощи, внезапная и новая для человека, то она может стать причиной ПТСР. Казалось бы, чем дальше от психотравмы, тем быстрее рана должна зарубцеваться, но нет. С каждым годом происходит капсулирование, и человек живет с этим синдромом долгие годы. Если не обратиться к психологу или психотерапевту, то происходит социальная дезадаптация.
ПТСР развивается необязательно у участников военных действий, причиной могут стать увечия, банкротства, семейные конфликты или катастрофы, например недавнее землетрясение в Турции. Это состояние лечится. В острых случаях главенство за психиатрами и медикаментозным лечением, но основное – это психотерапия, и здесь психологи могут творить чудеса.
Люди все разные, и поэтому каждый реагирует на психотравмы индивидуально?
– Можно выделить две группы людей, которые по-разному реагируют на психотравмы. Те, кто выбирает роль жертвы, входят в состояние эмбриона и буквально замирают. Они ждут, когда стрессовая ситуация закончится. Они цепенеют от страха смерти, полностью утрачивая контроль за тем, что происходит вокруг. Вторые же, наоборот, в случае экстренной ситуации испытывают выброс адреналина. Активно реагируют, целенаправленно занимаются спасением в движении. У них риски развития ПТСР гораздо меньше.
Наш советский в целом народ боится обращаться за помощью к психотерапевтам из-за боязни быть стигматизированным.
– Надеюсь, в скором времени иметь личного психолога или психотерапевта будет модно и это станет нормой жизни.
Но сейчас важно другое: поддержать тех российских военных, кто участвовал в СВО. Какой вы видите эту поддержку?
– Сегодня наши специалисты готовы помочь тем, кто находится на передовой. Мы сейчас заранее пытаемся предвосхитить и создать условия для модернизации психотерапевтических и психологических служб для возможного наплыва данной категории пациентов. Наша задача – помочь нашим военнослужащим получить квалифицированную психологическую помощь, когда она потребуется. Этих мужественных людей нельзя называть больными, это мужчины, пережившие сотрясающую ситуацию на грани жизни и смерти. Такие люди требуют от врачей-специалистов большой жизненной энергии, личностного напряжения.
А как распознать симптомы посттравматического синдрома?
– Симптомы посттравматического синдрома легко распознать, это, прежде всего, обостренное чувство справедливости, когда нервы перенапряжены. У таких людей внезапные реакции гневливости, они постоянно настороже, на взводе, их не отпускает постоянное чувство тревоги.
ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ И НАРКОЛОГИЧЕСКАЯ СЛУЖБЫ – ЭТО ЕДИНЫЙ ОРГАНИЗМ, В КОТОРОМ ПСИХИАТРЫ, НАРКОЛОГИ, МЕДИЦИНСКИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТЫ, МЕДИЦИНСКИЕ ПСИХОЛОГИ ДОСТОЙНО ПРЕДСТАВЛЯЮТ И ВЗАИМНО ДОПОЛНЯЮТ ДРУГ ДРУГА.
В поддержке военных, вернувшихся с СВО, огромную роль играет семейная психотерапия. Именно близким предстоит уделить им много внимания и заботы в силу того, что они «воюют» с близкими, не спят ночами, часто раздражаются, в быту становятся подозрительными, приобретают сверхценные навязчивые идеи. Только в условиях семьи они могут почувствовать себя защищенными. Поддержка таких людей требует большой любви и сдержанности от членов семьи, в первую очередь жен. В сложных случаях посттравматический синдром превращает страх смерти, пережитый во время боевых действий, в страх самой жизни. Это плохо. Они боятся жить и постоянно ждут чего-то плохого. Когда они возвращаются в мирную жизнь, то застревают в пространно-временной щели: не ощущают себя выжившими, они все время там, на передовой, и поэтому им часто снятся кошмарные сны, всплывают во сне картины боевых действий.
Может ли посттравматический синдром вызывать психосоматические расстройства, когда травмы от сознания переходят на тело?
– Эту психотравму можно рассматривать как рубец от пули – психогенный фактор простреливает сознание и не заживает. Он покрывается слоем защитного воспаления. Задача психолога – снять отек. Найти шлюзы, доступ к доминанте. Как только этот шлюз открывается, боли уходят. Но надо понимать, что посттравматическое расстройство требует длительной терапии.
Могут ли помочь в лечении ПТСР практики восточной медицины, чем славится Бурятия?
– Телесная терапия: массаж, йога, релаксация должны стать образом жизни для этих людей. Любые практики восточной медицины: дыхательная гимнастика, иголки, пиявки, фитотерапия, ароматерапия и т. д. – все должно быть использовано.
Как вы оцениваете уровень психиатрической и наркологической службы Бурятии? Вы же не первый раз здесь?
– Психиатрическая и наркологическая службы – это единый организм, в котором психиатры, наркологи, медицинские психотерапевты, медицинские психологи достойно представляют и взаимно дополняют друг друга. Это взаимодействие особенно актуально во времена таких мощных социальных вызовов. Служба работников охраны психического здоровья Республики Бурятия всегда была на достойном месте. Мы очень ценим и поддерживаем творческую и научную дружбу и отношения психиатрии и наркологии Бурятии с академической наукой Томска. Один из первых атласов психического здоровья был издан именно в Улан-Удэ, в Бурятии. Это плод работы психиатрической службы. Сейчас мы видим большое количество молодёжи и надеемся, что этот визит даст новый импульс к развитию научных исследований в области практической психиатрии.
